— Нет! Она сама решила с тобой поделиться, — даю честный ответ.

Глава 31

Алиса

С замиранием сердца я ждала возвращения Демида. Он не ночевал дома недели две. Я не знаю точно, потеряв счёт дням примерное на сутки пятые. Дни менялись в ночи, ночи — в дни. Всё стало однообразно и серо. «Когда-нибудь он явится», — успокаивала я саму себя в мучительном ожидании мужчины.

Набравшись наглости и храбрости, решила даже позвонить, но автоответчик на другом конце провода ответил: «абонент недоступен». Или что случилось, или он просто меня избегает. Третьего не дано. Так надолго Громов ещё не пропадал без вести. Всегда появлялся, поздно ночью приезжал, на рассвете уезжал. Но я всегда чувствовала его присутствие, его тень всегда бродила по коридорам и комнатам. И даже если я не видела самого хозяина дома, то на неосязаемом чувстве Демид всегда присутствовал в моей жизни. А тут, как сквозь землю провалился.

Попытки добыть хоть какую информацию у прислуги с треском провалились. Она у Громова будто немая и слепая: — «Ничего не знаю, никого не вижу, команды такой не было». Да уж. Идеальный персонал. Выдрессировал. Придраться не к чему.

Самое ужасное было во всей этой ситуации пренебрежительное отношение ко мне. Я до сих пор не знаю, почему? В чем моя вина, когда только мы начали ладить, только начали находить общий язык и уживаться рядом, его словно подменили. Я стала его злейшим врагом номер один после одного единственного свободного дня, предоставленного самой себе. В глубине души, я помнила про тот мой опрометчивый поступок, и очень хотела поговорить и узнать, каких дров я все-таки наломала, вспомнив цитату Демида, на свадьбе у друга. Надеюсь, эта информация не сильно ударила по его работе. Зная Ларина, тот точно знает куда бить, и как ударить посильнее. Конечно компанию, тот не собирался мне возвращать, умный ход для такой недалёкой дурочки! Матвей всегда знал мои желания, и умел манипулировать мастерски, я в очередной раз хлопаю в ладоши от такого хода, и ругаю себя за очередную доверчивость с моей стороны.

Я должна с Демидом поговорить и все выяснить, иначе сума сойду в этом доме. Меня разрывает от мыслей в голове. Чувствую себя, как в тюрьме. Всё бесит, и стены, и этот дизайнерский дом, и этот идеальный ландшафтный сад, который подстригают бесконечно каждый день, и эти многочисленные работники, садовники, повар, охрана. Все, кто постоянно подслушивают и наблюдает за тобой, а спроси, что, ничего не знают, все они как мебель в доме, которые сейчас для меня пустое место. Единственный, кто имеет значение исчез так же внезапно, как и появился в моей жизни, не оставив ни одной зацепки для нахождения.

Я каждый день жду чуда, жду, что откроется эта чёртова дверь и я увижу его. И с каждым днём эта надежда тает на глазах.

Не знаю, в какой момент я отчаялась и уже не надеялась. Понимаю, что Демид все равно когда-нибудь явится. Но сейчас у меня чувство, что это будет только для того, чтоб расстаться и расстаться уже навсегда.

Вечером, за ужином, когда у меня даже уже сил не было бороться с персоналом дома в добывании информации, я сидела, как всегда, одна. Сидела и ела эту пресную еду, не чувствуя ни вкуса, ни запаха. Я даже не замечала ничего вокруг, как передо мной прямо рухнул на стул Громов. «Прямо как гром среди ясного неба», промелькнуло в голове, окрыляя всю меня до небес за одну секунду. Вот так за одно мгновение, как по щелчку, женщина может стать самой счастливой на свете, только увидев ЕГО. Я даже не заметила, как появились приборы для второй персоны.

— Привет, — как ни в чем не бывало произнёс тот, будто ничего не произошло. Будто он ушёл утром и сейчас, вечером, вернулся.

— Просто привет? И всё? Ты не хочешь мне ничего сказать? — вспылила я, отодвигая тарелку в сторону.

— Мы давно не виделись. Я даже скучал, — с иронией говорит Демид, расплываясь в улыбке, показывая все свои белоснежные и ровные зубы.

— Привет Демид, — из вежливости решаю ответить. — Я тут чуть сума не сошла, чуть с собаками не пошла тебя искать, а ты приходишь, как ни в чем небывало, да ещё и ёрничаешь, — вспылила я, не обращая внимания на домработницу, которая принесла шампанское и два бокала, громко поставив бутылку на стол. Всем своим видом она показала мне моё место, одним звуком заставив заткнуть свой рот.

— У нас праздник? — интересуюсь, как только та выходит. Я стараюсь абстрагироваться от этой идиоткой выходки прислуги. Понимаю, что я здесь не хозяйка, но всё же, место своё должна знать не только я.

— У меня, — с его губ срывается смешок. Так, у него явно приподнятое настроение. Я даже сразу не заметила этот блеск в глазах и слегка заплетающий язык.

— Какой? — я сгораю от любопытства, а Демид будто издевается, заставляя задавать эти наводящие вопросы, вытягивая из него информацию.

— Как там в песне поётся — «я свободен», — смеётся мужчина, наливая жидкость цвета айвори до краёв. В его взгляде ни одной эмоции. Я не могу понять счастлив он или наоборот раздражён и расстроен. — Ты рада? — переводит разговор Громов, прожигая меня своим взглядом, и смотря на меня, не мигая довольно долго.

Демид выпивает залпом, опустошая полностью бокал и наливает снова. Я же так и не смогла выпить и глотка. Внутри меня стала нарастать тревога. Не с проста Громов затеял этот разговор. Обычно, он всё держит в себе. Не думаю, что Демид просто решил поболтать по душам за ужином или поплакать над своим горем, выбрав меня в качестве жилетки.

— Почему я должна быть рада? Всегда огорчает факт расставания, — пытаюсь держаться. Не могу же я просто взять и запрыгать от счастья.

— То есть, если вы с Матвеем разбежитесь, ты будешь все-таки расстроена? — не унимается от вопросов мужчина, переводя стрелки в обратную сторону, на меня.

— В тебе говорит обида. Вы много лет вместе, и ты расстроен…

— Во мне говорит ненависть, — сжимает кулак Демид, сдавливая бокал в руках.

Хрусталь трещит под силой кулака, звеняще падая на стол и на пол. — Ты так рьяно пыталась меня найти, донимала каждого человека в доме, никому проходу не давала. Зачем? Двери открыты. Разве ты не заметила? Могла бы уже встать и уйти, — разъярённо говорит Демид каждое слово чётко и громко, содрагая стены своим звонким голосом. Слова стучат