Мибензиту. Я прекрасно понимал, что собственная гордыня не позволит мне пренебрегать титулом бургомистра, пусть это лишь мелкий чин где-то в городе посреди Западных земель, но по местным меркам Мибензит крупный город. Сорок тысяч душ, торговый маршрут, собственные стены и цитадель. Даже в Бриме нет-нет, встречались города просто кое-как обнесенные частоколом, а в богатых центральных регионах они вовсе росли в чистом поле, прямо как дикая трава.

— Я бы предпочел свою обычную рубаху или какое-нибудь жреческое платье, чем это… — протянул я, глядя в медное зеркало.

— Учитель, вы должны выглядеть не как маг, а как чиновник. Я понимаю, что броня и простая рубаха вам привычнее, но доверьтесь моему мнению. Даже в таком захолустье встречают по одеждам, — невозмутимо сообщил эльф, который стоял сейчас за моей спиной и подпирал плечом стену.

В голосе Эрегора не было ни единой эмоции, но я сразу же понял, что эльф веселится. Ну-ну, смейся, пока можешь, советник. Едва в мои руки попадут печать и ярлык, первым же указом будет назначение Эрегора моим помощником и заместителем. После чего обе регалии перекочуют к эльфу, и он продолжит протирать штаны за бумажной работой в управе и войнами с гномами-строителями за городскую казну.

— Ты же помнишь, что ты все еще глава торгового дома Н’аэлора? — спросил я у эльфа, поправляя манжеты.

— Это еще имеет значение? — спросил Эрегор.

— Имеет. Помнишь причину моего первого визита в особняк?

— Касательно Уз Крови, вы пришли с этой проблемой, — ответил эльф.

— Не только. Изначально с мастером Зинасом по ковке-на-крови у меня был уговор, что он станет поставщиком торгового дома Н’аэлора и сможет продавать Вечному Лесу свои изделия по справедливой цене, а не за те гроши, которые вы обычно предлагается заграничным кузнецам.

— Мне кажется, учитель, ты оказал ему услугу совершенно иного сорта, намного более ценную, — заметил эльф. — Вместо поставок в Н’аэлор ты дал Зинасу и гномам почти весь Мибензит. Теперь мастеровые в городе главные, сместив с этого места купцов.

— Это так, но эта возможность все еще остается, — заметил я. — Если наш союз с гномами даст трещину, у нас всегда должен быть под рукой этот подарок. Ты меня понял?

— Да, учитель, — склонил голову эльф. — Я подготовлю все необходимые грамоты.

— Отлично. И надо возобновить деятельность торгового дома. Тебе надо зарабатывать на наши предприятия, мы не должны сидеть на шее у Ирен, ее возможности тоже не безграничны. Когда я стану бургомистром, вопрос с финансами решится сам собой, но все же я предпочитаю иметь возможность платить бойцам в том числе и из своего кармана.

Мои слова о том, что карман торгового дома я уже считал своим, эльф тактично проигнорировал, а в остальном перечить мне поводов не наблюдалось.

У меня же осталось последнее дело, которое я планировал провернуть после заката, без лишних глаз и свидетелей.

Отец Симон. Пришло время нанести визит в обитель бога Света.

Осень уже полноценно вступила в свои права, и Мибензит превратился в один сплошной поток серой грязи, стекающей по городским улицам. Неглубокие канавы, выбитые вдоль улиц, ожидаемо не справлялись с потоками воды и грязи, выгребные ямы бурлили, поднимая в воздух вонь и болезни, люди время от времени по колено увязали в буром месиве, которое собиралось в совершенно неожиданных местах. Хуже всего дела обстояли, конечно же, в районе Черной Кости, но и в северной части города находиться было не слишком приятно.

Привычно накрапывал мелкий дождь, так что я, запахнувшись в плащ, спешил к небольшому храму, который расположился неприлично близко к цитадели. Удивительно, как сложились обстоятельства. Мне даже не надо пересекать крупные улицы, чтобы добраться до обители сил, желающих мне смерти.

Рядовые слуги Света слабеют в темное время суток, они сильно зависят от солнечного света. Я же старался не недооценивать отца Симона, учитывая, что он в одиночку противостоял магии Уз Крови, пусть за это и заплатили его прихожане. Но вот сам храм был в это время для меня почти безвреден.

Аккуратно толкнув ладонью тяжелую дверь, я скользнул в слабо освещенный зал. Ни души — ежедневное служение и подношение уже было окончено, прихожане разошлись, а сам отец Симон, скорее всего, сейчас молится перед сном или потягивает вино в своей боковой комнатушке.

— Чего тебе, тварь? — прозвучало откуда-то из-за алтаря.

— Я вижу, вы меня ждали, проповедник, — ответил я, заходя внутрь и аккуратно прикрывая за собой дверь.

Порыв стылого осеннего ветра тронул факелы на алтаре, заставив свет дрогнуть. На мгновение храм почти погрузился во тьму.

— Я почувствовал твое приближение еще за десяток домов, колдун, — продолжил Симон, выходя на середину зала. — Зачем ты явился⁈

Глаза проповедника горели фанатичным огнем, челюсти сжаты, но нападать служитель Света не спешил. Армель на самом деле держал его на поводке.

— Я хотел бы убедиться, что завтра все пройдет спокойно и город выберет меня новым бургомистром, — сказал я, отбрасывая капюшон плаща и подходя ближе к алтарю. Ощущения были не самые приятные, но терпимые. Главное не делать резких движений, иначе факелы потухнут, что Симон воспримет как нападение.

— Вы говорите о городе, будто бы он живой, — поморщился Симон. — Ваши слова пропитаны ложью, ваши намерения полны тьмы, ваши…

Проповедник не нашел слов и просто задохнулся в гневе, хватая ртом воздух.

— Конечно город живой, — ответил я. — Город — это его жители. Огромное живое существо на сорок тысяч душ.

— Души! — уцепился за знакомое слово отец Симон. — Вам нужны души! Вы хотите скормить души невинных горожан своим демонам! Вот чего вы жаждете! Вы! Вы! Тьма следует за вами и такими как вы! Фангорос, Харл, Нильф — три извечно проклятых имени лживых ложных богов, что уводят людей от света истины! Вы погружаете мир вокруг себя в ложь, вы и есть ложь, прислужник тьмы, раб демонической силы!

Я молча выслушал эту пламенную речь, никак на нее не реагируя, что вызвало в отце Симоне новую волну раздражения. Он уже было набрал воздуха в грудь, чтобы опять извергнуть из себя поток оскорблений и обвинений, но я сделать ему это не дал:

— Я пришел сюда не каяться или стращать, а просто предупредить вас лично, отец Симон. Ваш Святой Престол заключил со мной сделку, цена которой —