— Ну-ка, а это что такое? Что с тобой стряслось?

Она дотронулась пальцами до лба и отняла их — на них была кровь.

— Это так, царапина. Это все последний ящик — я споткнулась и упала. Он был такой упрямый!

— Ничего себе царапина! Ну-ка, дай взгляну.

Голос его был нарочито грубый, но прикосновение рук бесконечно нежным, когда Саймон осторожно отодвинул волосы со лба Мэнди.

— Знаешь, что-то мне это совсем не нравится, — сказал он наконец. — Пожалуй, вызову Смитсона, пусть сам все сделает.

— А стоит ли? Рана совсем не болит.

Ей так не хотелось, чтобы он сейчас покидал ее, даже только за тем, чтобы позвонить. Ей хотелось, чтобы эта минута длилась вечно. Она была счастлива побыть наедине с Саймоном, при свете уютной лампы и камина; с чайным подносом, стоящим на коврике у кровати. Так уютно… так тепло… почти интимно. Ей будет что вспомнить потом, когда она останется одна.

Но он возразил:

— Никаких споров, тебе непременно нужен врач. Допивай чай, а я пойду позвоню ему.

Доктор Смитсон приехал слишком быстро, к большому неудовольствию Мэнди. Он осмотрел рану, промокнул кровь и наложил повязку.

— Доктор, это серьезно?

Беспокойство в голосе Саймона очень ей понравилось… впрочем, естественно, что он беспокоится. Он должен чувствовать свою ответственность. Не обольщайся, Мэнди, строго сказала она себе.

— Ничего страшного, пару дней соблюдать постельный режим, и все будет в порядке. — Доктор щелкнул замком своего чемоданчика.

— Пару дней?.. но это никак невозможно… — ужаснулась Мэнди.

«Завтра Саймон срежет розы и уедет с ними на выставку. Я никак не могу это пропустить», — в отчаянии подумала она.

Доктор важно кивнул и улыбнулся:

— Вот увидите, завтра вам захочется полежать.

На следующее утро Мэнди вынуждена была признать, что он оказался прав. Все ее тело болело, ныл каждый сустав и даже мышцы, о существовании которых она вообще не подозревала. Несмотря на прописанные врачом таблетки, в голове пульсировала тупая боль.

Миссис Доббин, которая, как выяснилось, была в курсе вчерашних событий, с материнской заботой хлопотала вокруг нее.

— Ох и досталось же вам, мисс Мэнди, подумать страшно. В деревне говорят, у нас уже двадцать лет не было такой страшной грозы. — Маленькие глазки блеснули, и она добавила: — Рассказала бы я вам, как вас расхваливал сэр Саймон, да, боюсь, вы покраснеете.

Чуть погодя к ней в комнату заглянул Пип и поглядел на нее большими встревоженными глазами:

— Мэнди, с тобой все в порядке? Я так за тебя переживал. Я принес тебе Мисс Болтер.

Он присел на краешек кровати, щеночек тут же устроился у него на коленях. Мэнди больно было видеть, что на личико мальчика вновь вернулось знакомое несчастное выражение. Все непривычное, неожиданное все еще очень пугало его. Сердце у нее упало при мысли, что скоро ей придется огорчить его еще больше. Но Мэнди не видела другого выхода.

— А ты долго еще будешь лежать в постели? — Он рассеянно гладил щенка по шелковистому носу, а сам не сводил глаз с Мэнди. — Когда тебя нет внизу, мне одному не по себе, и Саймон тоже уехал. Он сегодня ругался на Миссис Болтер, что она спихнула носом его трубку на ковер. А она просто хотела сказать ему «доброе утро».

Легкий голосок спросил от двери:

— Можно мне войти?

К кровати подошла Никола:

— Дорогая моя, какой ужас тебе пришлось пережить! Бедная моя, у тебя такой измученный вид. Боюсь, Саймон никогда меня не простит за то, что я вызвала его из дому на ночь глядя.

Она скорчила виноватую рожицу, но, несмотря на это, Мэнди видела, что светловолосая нежная красавица словно излучает счастье, как золотистый свет.

— Сегодня утром мне надо побыть в офисе, — продолжала Никола. — Саймон весь как на иголках. Никогда еще не видела его таким нервным. Впрочем, я пока переношу это стоически. Сегодня буду присутствовать на торжественной церемонии срезания роз. Вдруг понадобится помощь. В таких ужасных обстоятельствах это меньшее, что я могу для него сделать.

— Мне надо бы самой спуститься, — заволновалась Мэнди. — Я ведь обещала ему помочь.

— Только не забывай, что если бы не ты, то и срезать сейчас было бы уже нечего, — резонно заметила Никола.

Они весело поболтали еще несколько минут, потом она поднялась и сказала Мэнди:

— А теперь лежи, отдыхай и ни о чем не беспокойся. Идем со мной, мой славный Пип, миссис Доббин уже приготовила тебе обед. Нам пора скакать дальше, а Мэнди пусть отдыхает. — Обняв мальчика за худенькие плечики, Никола вывела его из комнаты, и он доверчиво и весело пошел с ней. Мэнди закрыла глаза. Скоро все это кончится. Наверняка ей станет легче, когда она будет далеко отсюда, займется делами и начнет устраивать свою жизнь заново.

В течение дня к Мэнди пару раз заглядывал Саймон, а в начале вечера поднялся к ней с целым ведром воды, в котором стояли его драгоценные розы изысканного желтого оттенка.

— Я подумал, ты захочешь на них посмотреть. Ой, какой кошмар, я пролил воду на ковер. Сейчас миссис Доббин меня убьет.

Мэнди с удовольствием посмотрела на розы, потом на Саймона, который, встав на колени около кровати, вытирал лужицу своим носовым платком.

— А тебе самому они нравятся? На мой взгляд, они просто превосходные.

Он сдержанно кивнул, но Мэнди заметила, как сияли его глаза.

— Да, ничего. Конечно, заранее сказать трудно, надо еще посмотреть, что другие привезут на выставку, но… в общем, надежда есть. Мне так хотелось, чтобы ты тоже поехала со мной, но к утру ты еще не оправишься. Слушай, знаешь что, давай я тебе позвоню, как только закончится оценка жюри? Я останусь на время в Лимингфилде, как ты знаешь. Надеюсь, что заказы потекут рекой. А сейчас пойду отнесу моих красавиц в прохладное место. На ночь поставлю их в кладовку… Боюсь, правда, что миссис Доббин этого не одобрит, но по такому случаю, я думаю, она возражать не станет.

Саймон взял ведро и постоял, глядя на нее. В его серых глазах больше не было привычного холодка. Они светились лаской и улыбкой. Теперь Мэнди была его товарищем по делу, и он относился к ней с нежностью.

— Ну, выздоравливай скорее, малышка, — сказал он ей, — и молись за меня завтра. Когда я уеду, ты еще будешь сладко спать.

Но она не спала. В пять часов утра сна у нее не было и в помине, Мэнди лежала, настороженно прислушиваясь к звукам внизу, на кухне, где Саймон сооружал себе завтрак на скорую руку. Ей было ужасно жаль, что она не может спуститься и приготовить ему завтрак сама, но она знала, что Саймон этого не одобрит.

Затем в доме все стихло. Вскоре послышался шум мотора, заскрипела и захлопнулась дверь гаража. Мэнди осторожно выскользнула из кровати и подошла к окну — как раз вовремя, чтобы увидеть, как машина выезжает из ворот и поворачивает на улицу.