— Кира, — вскидывает бровь, — у тебя никак мания преследования? Как ты себе это представляешь?

— То есть, это не ты?

— Нет, — машет отрицательно головой.

Снова отталкивает. Чертов стратег. Не понимаю, чего он хочет. Зачем сдергивает с отпуска, а потом отнекивается. Чувствую, что недоговаривает, но доказательств у меня нет. Снова чувствую себя пешкой на невидимой шахматной доске. Поджимаю губы и решаю на личное больше не разговаривать. Опасно. Я все время проигрываю.

— Сколько дней ты планируешь здесь быть?

— Кир, давай зафиксируем все-таки твое обращение ко мне. Определись мы на «ты» или «вы».

Теряюсь, не знаю, как поступить. Думаю и все-таки выдаю:

— Раз у нас деловые отношения, то давайте на «вы».

— Хорошо Кира Каримова, тогда нужно обсудить планы на завтра.

— Меня можно на «ты», — аж подбрасывает от того, что и он перешел на официальное обращение.

— Уверена?

— Да.

— Хорошо.

Влад собран. Взгляд прямой, холодный, а меня аж в пот бросило. Я хочу научится держаться так же, как он. По команде, как актер. Только что улыбался и тут же натянул ледяную маску безразличия.

— Ко скольки мне приехать завтра?

— Во сколько банки открываются?

— В 9 утра.

— Отлично, будь здесь в 7:30.

— Почему так рано?

— Надо обсудить планы на день. Сделаем это за завтраком. А сейчас езжай домой, отдохни. Завтра тяжелый день, — командным тоном, как будто я у него в подчинении бегаю.

— Хорошо, — не спорю, не сейчас. Но придет день, когда и я смогу ответить, — тогда, до завтра Владислав Романович.

— До завтра, Кира.

Влад тоже встает и кажется тут же теряет ко мне интерес. У него есть дела поважнее. Например, Моника у рецепции, которой он мило улыбается и о чем-то говорит на английском. Меня аж центрифугой выкручивает от этой картины.

«Не стой столбом, Кира. Уходи».

Медленно на ватных ногах выхожу из отеля, а ярость красными пятнами по щекам разливается. Почему я все время чувствую себя оплеванной? Вроде ничего плохого Влад не сделал, но после встречи хочется забуриться еще на 2 часа в зал и погонять с Ратом по рингу.

Сажусь в такси и снова слезы наворачиваются. Как обидно. Я отказала ему, а он теперь издевается. Ему никогда не отказывали? Бесят эти эмоциональные качели. То тепло, то холодно. Не могу так, не умею, и от этого еще обиднее.

За время, что Влад отсутствовал, я залезла в интернет и собрала все, что могла накопать про него в сети.

Оказывается, его называют мегамозгом Манулова. Хотя, это я уже на собственной шкуре прочувствовала. Звезда таких, как Влад горит высоко на небе, не достать, не прикоснуться.

Оказывается, года три назад у их предприятия были какие-то крупные проблемы с законом, касающиеся укрывания налогов. И кое-где в кулуарах шептались, что если бы не Рокотов, Манулов и вся их команда сели бы надолго.

И больше никакой информации. Как будто он призрак. Ни где работает, ни сколько лет… семейное положение. Ничего. Про социальные сети я вообще молчу. Кто угодно из их команды: Вова, Кирилл, пожалуйста, все открыто, можно посмотреть. Тот же Манулов, даже его страницу нашла, а Рокотова нет. Я сначала подумала про судимость, но такого бы не выпустили из страны. Он чист. Уголовки за ним точно нет, но тогда кто он? Что за человек? Эти вопросы меня мучили все три недели, что мы с ним не виделись, а теперь он прилетел и мое любопытство разгорелось еще больше. Но не задавать же их ему прямо в лоб?

Домой я подъехала в полном раздрае. Мысли так и вертелись вокруг мужчины. Надо было хоть как-то собраться и посмотреть новые слова. Как он сегодня сказал… аккредитив. Вот про это и надо почитать. Вообще посмотреть банковскую терминологию. Но зайдя домой и увидев Олесю с чемоданом, все из головы вылетело.

— Куда это ты?

Леська прыгала по квартире в одной штанине, вторую видимо, одеть не успела, и лифчике. Ее тоненькая бледная фигурка на фоне фиолетовых обоев смотрелась еще бледнее.

— Да блин, ты не видела мою зарядку?

— Нет, — уставилась на нее, даже разуться забыла.

— Так куда ты?

— Я все-таки решила поехать развеется с Родриге.

Лесин проект снова отложили на неопределенное количество времени и подруга очень расстроилась по этому поводу. Не знала, чем себя занять. Да и деньги кончались. Леська из богатой семьи, но никогда не брала у родителей деньги. Все сама. Даже учебу себе выбила, выиграв гранд. Еще и стипендию получала. В отличие от меня, она не по обмену приехала и все сама выбивала. Поэтому безработица для нее сродни голодной смерти.

— Лесь, может, к нам в агентство пойдешь? Я с шефом поговорю.

— Кир, ну ты что с такой темой перед вылетом. Давай я вернусь и поговорим?

Я подозревала, что Леська не гнушалась брать деньги у своих ухажеров. Она умела вертеться, поэтому я переживала за подругу. Не хочу, чтобы она делала это из-за нужды.

— На, — вытаскиваю самую крупную купюру из кошелька и протягиваю ей, — мне премию дали, и я хотела сегодня пиццу заказать, но ты улетаешь.

— Кир, ну ты с ума сошла? Убери немедленно.

— Лесь, ну возьми, на всякий случай, вдруг, что случится.

— Ничего не случится.

Пока подруга прыгает в поисках зарядки, разуваюсь и тихонько засовываю купюру ей в сумку. Я всегда за нее переживаю. Мало ли этот богатенький Буратино развернется и уедет, на что она вернется? Ладно, когда она с работой и деньги есть…

Олеся, наконец, находит зарядку, сует ее в сумку и тут же надевает футболку и кроссовки.

— Хоть бы заранее предупредила.

— Да я сама только надумала. Чего сидеть и ждать этот проект. Лучше время с пользой проведу.

— Ты надолго?

— Не знаю, может, на неделю.

— Ты только пиши ладно? Не пропадай.

— Буду писать и слать фотки каждый день, обещаю.

— Ладно, тогда хорошо отдохнуть тебе.

— Только не грусти, ладно? Я скоро вернусь.

— Да мне и не придется. Меня вызвали на работу. Отпуск отменился.

— Вот заразы, — ругается подруга и смешно морщит нос, — но теперь я переживать не буду, что уехала и оставила тебя одну.

— Ладно, повеселись, — обнимаю подругу перед выходом.

Леська хватает чемодан и выходит. Когда подруга уже у лифтов спохватываюсь и кричу:

— Лесь, стой.

Та высовывает личико из-за дверей.

— Тебе сегодня кто-то звонил по поводу меня?

— Нет, — удивляется она, — а что должны были?

— То есть у тебя не спрашивали, где я занимаюсь?

— Нет, я вообще сегодня ни с кем не общалась