прорезая лес тонкой иглой. Примятая трава выдавала направление, по которому шла Уналия.

Внезапно сердце его сжалось и отразилось болью в груди. Дыхание перебилось. Зрачки расширились от ужаса осознания неизбежного. Перед ногами лежал тот самый бурдюк, наполненный водой, на котором, отчетливо виднелись капли крови.

— Какого хрена?

Он вдруг забыл про все меры безопасности и стал громко кричать и звать её, надеясь на ответ. Но ответа не последовало.

— Ну, давай, девочка, — шептал он. — Где же ты?

Он попытался взять себя в руки, и чуть лучше рассмотрев местность, увидел, что от фляги с водой уходило три следа на юго-восток.

— Только не это!

***

— Я пойду с тобой!

— И речи быть не может, — возразил Тан. — Я понимаю, ты воин и не привык отсиживаться, где-то позади, но наша главная цель остаётся прежней. И ты обязан сделать всё от тебя зависящее.

— Вот как ты заговорил.

— Послушай Акора. Тан подошел ближе. — Я прошу прощение за то, что умолчал тот факт. Но сейчас тебе надо будет находиться с Вернером. Я отправлюсь за Уной. И либо я приведу её обратно, либо не вернусь вовсе. Как я полагаю, он вскоре очнётся и тебе будет необходимо объяснить это ему. Делай всё что угодно, но отговори его идти за мной. Ждите нас до утра. Если мы не вернёмся, идите без нас и сделайте всё, но не дайте Аргосу победить.

После сказанного, Тан подал руку вперёд. Акора, недолго думая, повторил то же действие и их ладони сжались в дружеском рукопожатии.

Атанасиус сделал еле заметный кивок головой, схватил меч и побежал, скрываясь среди деревьев.

Глава 3 (Власть силы)

Вдалеке были слышны звуки барабанов, а между ветвями деревьев просачивался свет от костра. Он медленно и осторожно продвигался к деревне. Опыт боевых вылазок, помог ему преодолеть уже несколько хитроумных ловушек, которые, скорее всего, были нацелены на диких животных, чем на человека. Вот, уже можно было разглядеть фигуры, танцующие вокруг огромного костра.

Он подобрался ещё чуть ближе и только тогда увидел, что у всех без исключения были маски на лицах в виде черепов, выкрашенные в тёмный цвет. Все хижины были примерно одного размера, кроме одной, которая возвышалась над всеми, демонстрируя окружающим свою огромную соломенную крышу. У входа в неё стоял высокий стул в виде трона, обшитый человеческими костями. На нём непринужденно восседал человек. Руки его расслаблено лежали на ручках трона, в которые были воткнуты два небольших топора. Но его высокое положение выдавал не трон, а маска из черепа, которая в отличие от остальных была выполнена в виде шлема, украшенного человеческим позвоночником. Рядом с ним в землю были вкопаны три внушительных столба, к одному из которых, была привязана Уналия. Он всмотрелся в её лицо. Уна старалась держаться мужественно. Не опускала глаза и не рыдала, моля о пощаде.

— И так Атанасиус, — начал он разговор с самим собой. — Ты видишь около тридцати человек. Все мужчины. И как не трудно догадаться вряд ли их профессия — это земледелие. Неизвестно сколько ещё остаётся внутри хижин. Напади сейчас в лоб, от тебя останется только лужа кроки и груда мяса, по этому, этот план отпадает сразу.

Тут же в голову пришёл ещё один вариант.

— Выкрасть её ночью, был более предпочтительный, но всё равно так же обречен на провал. Даже при условии удачного стечения обстоятельств и того, что каким-то образом удаться подойти ближе и освободить её, нельзя не учесть тот факт, что пропажу эту заметят довольно быстро. И успеем убежать мы совсем недалеко.

Подумав ещё немного, Тан понял, что в этой ситуации он может попытать счастье только в одном случае. Однако этот вариант нравился ему меньше всего. Он тяжело выдохнул, а затем и вовсе выпрямился, переставая прятаться.

— Что ж, надеюсь, я нигде не ошибся… — и с этими словами вошёл в деревню.

***

Барабаны стихли, когда к ним нагрянул незнакомец. Без приглашения, беспардонно ворвавшись на торжественное мероприятие. Он шёл уверенной походкой. В руке чужак сжимал огромный меч, продвигаясь всё ближе к центру деревни. Затем, убедившись, что всё внимание без исключения приковано к нему, он остановился.

Атанасиус бегло осмотрел каждого из них, никоем образом, не выказывая своё волнение, которое, к слову сказать, переполняло его с головы до пят. Но если он проявит хоть малейшую нотку слабости, то это может кончиться для него и Уналии очень плачевно.

После осмотра жителей деревни он остановил свой взгляд на вожаке, который недоумевая, но с любопытством, наблюдал за ним. Скорее всего, на его памяти и памяти жителей этой деревни, это первый случай, что бы кто-то сам добровольно явился к ним. С ещё большим недоумением на него смотрела Уналия. Она была рада ему, но всё же, решение, которое он принял, заводило её в тупик. Прийти одному, в открытую, прямиком в стан к врагу. До этого ещё нужно было додуматься.

Он слегка кивнул ей, затем снова переместил свой взор на него. Со всей своей силы Тан вонзил меч в землю. Это было так быстро и так неожиданно, что часть людей отпрянули в стороны, непроизвольно задержав дыхание.

— Меня зовут — Атанасиус Мирра. Я не враг вам, — демонстрируя свои слова разведением рук в стороны. — Я прекрасно понимаю, что приходя сюда в одиночку, обрекаю себя на верную смерть.

Жители деревни стали переглядываться друг с другом и что-то не внятно бормотать. Тут Атанасиус понял, что от волнения забыл о том, как далеко он находится за пределами Анамута и его язык чужд этим племенам. Снова посмотрев на Уналию, он жестом показал о необходимости перевода.

Дважды её просить об этом было не нужно. Она быстро стала переводить всё сказанное им. А когда закончила, головой кивнула уже она, в знак того что бы он продолжал.

— Мне нужна она, — указал он пальцем в её сторону. — И только она! Все вы мужчины и войны. Где бы я не бывал, всюду, у таких как мы, в первую очередь ценится честь и достоинство. Я стою перед вами один, не пряча за спиной нож и готов пройти любые испытания, что бы доказать свою доблесть и заслужить возможность забрать её обратно. Мы находимся на пути великого путешествия, которое одобрили бы даже боги.

После того как Уна перевела последние слова сказанные Атанасиусом, вожак племени встал. Он медленно повернул голову влево, словно выискивал подвох в словах Уны.

— Так каков будет твой