собирались встречаться у него дома. С какой стати, зачем? Для этого есть офис.

– Но ведь в офис вам дорога была закрыта до тех пор, пока вы не погасите задолженность по кредитам. Ведь так? Кроме того, на этой встрече должен был присутствовать начальник отдела по работе с клиентами «Бонбанка» Деревянщиков Владислав Геннадьевич. Что вы на это скажете, Константин Михайлович? Тоже будете отрицать? Скажете, что никакая такая встреча не планировалась?

– Во всяком случае, мне об этом ничего неизвестно.

– А если вспомнить? А, Константин Михайлович? Может быть, вы стараетесь обойти молчанием этот эпизод, потому что вам неприятно вспоминать о том, что там произошло? Потому что на этой встрече произошел конфликт? Вы поругались с Иннокентием Алексеевичем?

– Да вы что, в самом деле? – снова занервничал Веретенников. – Сколько раз вам повторять, что не было никакой встречи и я ни с кем не ругался?

– А кто тогда ругался? Коротун? – не отставала я от него.

– Да вы вообще о чем говорите? Я не понимаю.

– Ладно, чем вы занимались поздно ночью в тот день, когда был застрелен Джембровский? Ну, примерно в двенадцать часов?

– Обычно по ночам я сплю.

– И в день убийства Джембровского вы тоже были дома, а ночью спали? – уточнила я.

– Да, конечно.

– А кто может подтвердить ваши слова?

– Как кто? Моя супруга, естественно.

– Ну, вы же понимаете, что супруга не станет свидетельствовать против вас, – заметила я.

– Да зачем ей свидетельствовать против меня, я не понимаю? Но если мы были дома вдвоем, кто же еще может подтвердить? А, вот, вспомнил. Поздно ночью позвонил сосед: его жене стало плохо с сердцем, а «Скорая» все не ехала. Моя супруга – кардиолог, она пошла посмотреть больную. Так что сосед может подтвердить, ведь это я открыл ему дверь.

– Слова вашего соседа, подтверждающие ваше присутствие дома ночью, мы обязательно проверим. А теперь давайте вернемся к криминальному авторитету по кличке Коротун. Скажите, какие у вас с ним отношения?

– Вы что?! Что вы себе позволяете? Зачем вы приплетаете криминал? Да вы провоцируете меня! Немедленно покиньте мой кабинет!

Глава «Сервис Плюс» сейчас просто рвал и метал.

– Хотите получить повестку в отделение? – спокойно спросила я. – Это легко устроить! Собирайтесь, поедем.

– Никуда я с вами не поеду! – заартачился Веретенников.

– Значит, сейчас здесь будет наряд полиции. Вы хотите, чтобы вас увели в наручниках на виду у всех сотрудников? Вы этого хотите?

– Хорошо, давайте, везите, куда вы собирались меня везти! В отдел, еще куда-нибудь! – Веретенников махнул рукой.

В отделении, куда я привезла Веретенникова, он немного успокоился.

Пока я дожидалась Кирьянова, Веретенникова посадили в одну из комнат и приставили к нему охранника.

Наконец вернулся Владимир.

– Володь, а мы тут тебя дожидаемся, – сообщила я ему.

– Не понял. «Мы» – это кто?

– Я и Веретенников, я его привезла на опознание. Ну, пусть Шилов посмотрит и скажет, он к нему приходил или не он, – объяснила я. – Организуешь опознание?

– Могла бы и не спрашивать. Конечно, сейчас все сделаем.

Сначала Веретенникова ввели в кабинет, в котором на столе, на самом видном месте лежали украшения Безрассчетновой: колье, серьги и перстень.

Я внимательно наблюдала за реакцией Веретенникова. Он равнодушным взглядом окинул стол. Никакой реакции. Или это игра? Нет, так сыграть очень трудно, почти невозможно.

Затем началась процедура опознания. В кабинете стояли пять мужчин, внешне и по возрасту подходящие под типаж Веретенникова. Он, естественно, стоял среди них. В кабинет ввели Шилова.

– Виктор Борисович, внимательно посмотрите на находящихся здесь людей и скажите, видите ли вы среди них человека, который три дня назад ночью приходил к вам домой, – сказал Кирьянов.

Шилов сначала несколько минут смотрел на стоявших перед ним мужчин, потом подошел к Веретенникову, но, покачав головой, отошел назад и сказал:

– Нет, он вроде бы… и подходит, но поручиться не могу. Да, тот был не такой корпусный и немного ниже ростом.

Когда Шилова увели, я спросила Веретенникова:

– Скажите, среди вашего окружения есть человек, который испытывает к вам сильную неприязнь? Может быть, вы кому-то очень сильно насолили, кого-то обидели, в общем, перешли дорогу, образно говоря. Кто-то ведь назвался вашим именем. И это неспроста.

Веретенников вытер пот со лба и, подумав, сказал:

– Я так с ходу сейчас ничего не могу сказать. Надо подумать и вспомнить. Конечно, у меня периодически возникали… инциденты и с сотрудниками, и с теми, кто у меня не работает. Но в данный момент я просто не в состоянии ничего сказать.

– Хорошо, вот вам моя визитка, – я вынула из сумки и протянула Веретенникову листок со своими телефонами. – Если вспомните, то позвоните.

Я вышла из отделения и направилась к машине.

Итак, отпал еще один подозреваемый. Мне остается только одно: снова направиться в дом, где проживал Иннокентий Джембровский, и поговорить наконец с его соседкой Полиной Георгиевной. Надеюсь, она уже вернулась.

Подъехав к дому, я припарковалась и вошла в подъезд. Сегодня дежурила снова Наталья Евгеньевна, как и тогда, в тот день, когда был застрелен Иннокентий.

– Здравствуйте, а вы снова к нам? – спросила она меня. – Вы, наверное, уже нашли того преступника, который убил нашего жильца, Иннокентия Алексеевича?

– К сожалению, еще не нашла, Наталья Евгеньевна, – ответила я ей.

– Жаль, конечно. Но я уверена, вы его обязательно найдете, – сказала женщина.

– А почему вы так в этом уверены? – спросила я ее.

– Ну а как же? Вы – такая энергичная, деятельная, вы так упорно ищете убийцу. Сразу видно, что вы целеустремленная, а такие люди всего добиваются.

Консьержка просто забросала меня комплиментами. С чего бы это? Или она чувствует свою вину? Ведь она же скрыла от меня, что не все время следила за подъездом в тот день. Правда, на все сто процентов я не могла быть в этом уверена. Но наш разговор с ее сменщицей, из которого я узнала,