— Ты.

— Слоан получит по заслугам, — заверил Клео Габриэль. — Мы позаботимся об этом.

Она смотрела на него невидящим взглядом, почти не замечая. Ее трясло, она стиснула руки в кулаки по бокам.

— Эта мерзкая женщина спланировала нападение на «Гранд Вояджер». Она выпустила вирус «Гидры», уничтожив миллиарды людей. Моя мать мертва из-за нее. Она не должна жить. Я не позволю ей жить.

Джерико пообещал однажды привлечь Габриэля к ответственности, несмотря ни на что. Джерико верил в закон, а не в месть. Как и Надира. Как и Мика. Они верили в лучший путь. Габриэль теперь тоже верил. Он так решил.

— Слоан будут судить и признают виновной в совершенных преступлениях. Она больше никогда не увидит свет, я тебе обещаю.

— Этого недостаточно! — Глаза Клео вспыхнули яростью, шрам перекосил правую сторону лица, губы скривились. — Я не буду ждать так долго.

Габриэль потянулся к ее руке.

— Клео!

Но она вырвалась из его хватки и ринулась вперед. Пробиваясь сквозь толпу, она неслась к мраморным ступеням, к Слоан. Габриэль бросился за ней, расталкивая людей, преграждавших ему путь. Он их почти не замечал. Его единственной мыслью было остановить Клео.

Позади себя он услышал крик Тео, в его голосе явственно звучал ужас.

— Клео! Остановись!

Двое солдат, стоявших по бокам от Слоан, заметили, как Клео, спотыкаясь, движется к ступеням. Один из них закричал. Другой приподнял свой импульсный пистолет.

Клео их не видела. А если и видела, то так ослепла от ярости, что ей стало все равно. Она выдернула клинок из ножен у бедра и подняла руку, собираясь метнуть нож в грудь президента Слоан.

Импульсный разряд расколол мрамор у ног Клео, оставив дымящийся кратер размером с футбольный мяч. Клео пошатнулась. Нож упал на землю. Раздался второй выстрел.

Толпа тревожно ахнула от шока.

— Клео! — истошно закричал Тео.

— НЕТ! — Габриэль не думал. Он не колебался. Он бросился на Клео, заключил ее в объятия и повалил на землю.

— Отпусти меня! — Она боролась с ним, нанося удары локтями, откидывая голову назад, извиваясь и завывая с яростью загнанного в клетку льва. По израненному телу Габриэля то и дело прокатывались взрывы боли, когда кулаки и локти Клео попадали в цель.

Он отказался отпускать.

— Я ее держу! — отчаянно крикнул он солдатам. — Не стреляйте!

Генерал Догерти взмахнул рукой, останавливая солдат. Они по-прежнему держали свои ружья наготове, но выстрелов не последовало.

Вдвоем они опустились на колени. Клео была сильной и свирепой, но Габриэль крепко прижал ее к своей груди. Ее снедали неутолимые ярость и гнев, и Клео готова была уничтожить все на своем пути, чтобы их насытить.

Ненависть разъедала душу изнутри. Это была гниль. Рак.

Габриэль тоже это пережил. Но он нашел путь назад благодаря милости Божьей и человеческой, благодаря таким друзьям, как Надира, проявившим заботу о нем, когда Габриэль меньше всего этого заслуживал. Благодаря Мике и Амелии, сумевшим простить и продолжать любить его несмотря ни на что.

— Однажды это сделали для меня, — пробормотал он Клео в косы. — Теперь я делаю это для тебя.

— Нет! — Она напряглась, застыв всем телом. — Я должна ее убить!

— В тебе есть нечто большее! — Он сжал ее крепче. Клео была пламенем, опаляющим ночное небо. Она была яростным противником. Но она его друг.

Она заслуживала жизни. Заслуживала шанса измениться, учиться, расти, стать кем-то большим. Построить что-то лучшее.

Клео заслужила шанс узнать, кто она теперь, в мирной жизни.

Тео подкатил к ним на колесах. Его трясло, а кожа приобрела пепельный оттенок. Слезы смешивались со снегом, покрывая его лицо. Он протянул руку и положил ее на плечо Клео.

— Ты сделала достаточно, сестра, — срывающимся голосом произнес он. — Пора заканчивать. Мы победили. Все кончено.

Наконец Клео сдалась. Ее напряженные руки обмякли. Она прижалась к Габриэлю. Черты ее лица разгладились, выражение стало мягким и невероятно юным. Снежинки падали на ее нос, щеки, веки. Он увидел в ней девочку, какой она была до боли, насилия и ненависти.

— Это будет нелегко, но ты справишься. Я знаю, что у тебя хватит сил.

Она уставилась на него стеклянными глазами. Габриэль не знал, много ли она поняла и поймет ли когда-нибудь. Он надеялся, что поймет.

На его руках появилась влага. Тающий снег, подумал Габриэль на мгновение. Он отнял ладони от боков Клео. Его пальцы окрасились в красный цвет. Он беспокойно посмотрел на Клео, и его сердце ухнуло вниз как камень.

Тео уставился на руки Габриэля с растущим ужасом.

— Клео! Где ты ранена?

Она дотронулась до живота. Кровь сочилась из крошечной дырочки в нижней части правого бока. Второй выстрел. В конце концов, он настиг ее.

— Я в порядке, — пробормотала она, стиснув зубы. — Со мной все будет в порядке.

Ранение, к счастью, пулевое, а не импульсное, иначе она была бы уже мертва. Вероятно, ей чертовски больно, но не смертельно — при условии, что Клео немедленно окажут медицинскую помощь.

Подобная рана стала бы приговором где-нибудь на развалинах Америки, за пределами безопасности этих стен.

Но они в Убежище. Здесь есть лекарства, электричество, медботы, хирурги. С ней все будет в порядке. Она выживет.

— Ей нужен врач! — прокричал Тео.

Генерал Догерти кивнул.

— Доставьте ее в больницу, — приказал он своим людям.

По ступенькам спустились двое солдат, чтобы сопроводить ее до места. Габриэль отпустил Клео. Она самостоятельно поднялась на ноги, ее губы сжались в тонкую бескровную линию, подбородок был высоко поднят, хотя Клео мелко дрожала. Тео отказался ее покидать.

Прежде чем солдаты увели Клео, она повернулась к Габриэлю и прижала сжатый кулак к сердцу в приветствии «Новых Патриотов».

Габриэль приложил руку к сердцу — но открытой ладонью, а не сжатым кулаком. Не в знак борьбы, а для чего-то большего, чего-то лучшего.

Он сделал все возможное, чтобы достучаться до нее. Он пытался спасти ее, как Надира спасла его.

Но самое сложное оставалось за Клео. Ведь в конце концов она должна спасти себя сама.

И тут Клео улыбнулась. По-настоящему, без горечи или злобы.

Габриэль смотрел, как она уходит, чувствуя боль в ребрах и голове. Еще один отряд солдат повел Слоан через площадь, предположительно в сторону тюрьмы Убежища. Она шла, склонив голову и сгорбив плечи в знак поражения.

Его тело пульсировало от глубокой усталости. Болело все. И в то же время Габриэль испытывал какую-то легкость, подъем. Он окинул взглядом площадь, осознавая реальность происходящего.

Победа осталась за ними. Они победили. Они на самом деле это