Она разобьет мне сердце, но я буду стоять в стороне и смотреть, как она уходит.

Нам обоим будет гораздо больнее, если мне придется наблюдать, как она исчезает, просто потому, что я попросил ее жить так, как я хочу.

— Ты уже уходишь? — спросила Лиз, провожая меня до двери.

— Да. — Я снял с крючка куртку и накинул ее на плечи. — День был долгий, а завтра как всегда работа.

— Было приятно тебя увидеть.

— Мне тебя тоже. Как-нибудь вечером я загляну в бар и обыграю тебя в кости.

— Ха. — Она фыркнула. — В твоих мечтах. Когда ты в последний раз меня обыгрывал? Шесть? Семь лет назад?

Я усмехнулся.

— Зато у тебя было время для практики.

— Верно. — Она улыбнулась. — Ты просто собираешься домой?

В конце концов. Но сначала я должен был заехать в хижину.

— Ага, — солгал я и застегнул куртку.

Лиз подошла ближе, слишком близко, и провела пальцем вверх по моей руке.

— Хочешь я составлю компанию?

Ну черт.

— Послушай, Лиз, я…

— Не говори этого. — Она съежилась и отступила, хлопнув себя ладонью по лбу. — Мне жаль. Мы друзья. Мне не следовало этого делать. Я глупая.

— Ты не глупая. Я просто не испытываю к тебе таких чувств.

Она встретилась со мной взглядом кричащим: «Почему?».

— Я не один.

Она нахмурилась, затем перевела взгляд на дверь и место, где был припаркован «Кадиллак» Джеммы.

— О, это Джемма, не так ли?

— Да.

— Мы можем забыть о том, что произошло? Пожалуйста? — взмолилась она.

Я кивнул.

— Конечно.

— Спасибо, Истон. — Она отступила еще на шаг. — Еще увидимся.

— Увидимся, Лиз. — Мы оба знали, что я не приду играть в кости. Даже если бы Джеммы не было на горизонте, даже если бы Джемма не покорила мое сердце, Лиз всегда будет только другом. Я бы не стал ее обманывать. Черт, может, я ее уже обманул.

И снова мама была права.

Когда дело касалось женщин, я был непробиваем, как кирпичная стена. Когда-нибудь я запомню, что моя мама всегда права.

Я выскользнул на улицу, не попрощавшись с остальными. Завтра я сбегаю в город и куплю маме и бабушке цветы за их работу, но сегодня вечером мое нутро вопило, что с Джеммой что-то не так, и это была не головная боль.

В хижине горел свет, а из трубы тянулась струйка дыма. Я не стал утруждать себя стуком в дверь и вошел сам.

— Джем?

Прежде чем она появилась в коридоре, в спальне хлопнули выдвижным ящиком. Ее волосы были собраны в конский хвост, а лицо раскраснелось.

— Так ты просто вошел?

— Так ты просто ушла, не сказав ни слова?

— Я не знала, что мы разговариваем, когда вокруг есть другие люди. — Она уперла руки в бока. — Я виновата.

— Я пришел сюда не для того, чтобы ссориться. — Я остановился, расстегивая куртку. — Ты хочешь, чтобы я ушел?

На секунду мне показалось, что она согласится. Но затем сердитое выражение ее лица смягчилось, и она потерла переносицу.

— Нет.

— Ты хорошо себя чувствуешь? Мама сказала, что ты заболела.

— Я в порядке, — пробормотала она и направилась ко мне, пока я вешал куртку. — Хочешь чего-нибудь выпить?

— Нет, я в порядке.

Она прошла мимо меня на кухню, не глядя в мою сторону, поэтому я снял ботинки и последовал за ней, стоя у нее за спиной, пока она брала стакан и наливала в него немного воды из-под крана.

— Эй. — Я встал у нее за спиной, взял стакан из ее рук и поставил его рядом с раковиной. — У нас с Лиз ничего нет.

— Я знаю. Вы друзья.

— Да. Мы друзья. Я знаю ее долгое время. Но на этом все. И после того, как ты ушла, я убедился, что она это поняла.

— Все в порядке. — Она отмахнулась и попыталась отодвинуться, но я обнял ее за плечи и притянул спиной к своей груди.

— Что не так?

Джемма опустила голову.

— Ничего.

— Попробуй еще раз.

— Я не подхожу этому месту, Истон, — прошептала она, и мое сердце дрогнуло.

Возможно, я предвидел, что это произойдет. Возможно, мне следовало ожидать этого раньше. Последние две недели, когда Джемма отдалилась, я должен был воспринимать это как начало прощания.

Я отпустил ее и отступил на шаг.

Она повернулась ко мне лицом.

— Я не та, кто тебе нужен.

Я усмехнулся.

— Избавь меня от этого, ладно? Ты уходишь отсюда, это твой выбор. Но не строй из себя мученицу.

— Я никого из себя не строю. Это правда.

— Ты приняла решение за меня. Почему? Потому что Лиз была на ужине?

— Дело не в ней.

— Чушь собачья.

Она бросила на меня сердитый взгляд, а затем вылетела из кухни и направилась в спальню.

Я разозлился еще больше, когда она исчезла в коридоре, а я двинулся за ней.

— Почему… — мой вопрос оборвался, когда я подошел к двери. На кровати стоял открытый чемодан, в котором лежала большая часть одежды Джеммы. — Ты уезжаешь.

— Я уезжаю. — Она выдвинула ящик прикроватной тумбочки и достала те немногие вещи, которые были спрятаны внутри: бальзам для губ и коробка презервативов были брошены в кучу чемоданов.

Было невозможно вздохнуть полной грудью. Грудь сдавило, словно кто-то оковал ее сталью.

Предполагалось, что у меня будет время до Рождества. Предполагалось, что у меня будет время подготовиться к этому.

Я не был готов.

— Ты бы хоть попрощалась? — спросил я.

Она встала из-за комода, бросила лосьон для рук на кровать, и ее плечи поникли.

— Нет.

Все происходит, как и одиннадцать лет назад.

Ну и черт с этим. Я не позволю ей снова ускользнуть. На этот раз пусть наблюдает, как я ухожу, когда я, черт возьми, буду готов уйти.

Я ворвался в комнату, обуреваемый яростью, и взял ее лицо в ладони. Крепко сжал его, а затем прижался губами к ее губам в жестоком поцелуе.

Джемма растаяла в моих объятиях, сдалась, когда я излил свое разочарование в ее губы. Она прильнула ко мне, забирая все, что у меня было. Она позволяла мне наказать ее этим поцелуем.

Вот только я не хотел наказывать ее. Я хотел любить ее, оберегать и… трахать. Это сломило бы ее.

Я оторвался от нее и сделал прерывистый вдох, прижавшись лбом к ее лбу. Ее запах был повсюду, и я понял, каким глупцом я был, что не затащил ее в свою постель. Потому что у меня не было ничего из ее вещей, что можно было бы сохранить. Когда она