Я сделал еще шаг вперед, опустил голову и незаметно посмотрел на Шпенглера.

Тот не проявил ко мне ровным счетом никакого интереса. Оглядел равнодушным взглядом и снова начал сверлить глазами графа.

— Герр Алекс, сегодня я уже не появлюсь, так что можешь идти домой, — сказал граф и безмятежно улыбнулся. — Нам с герром штурмбаннфюрером нужно кое-что обсудить.

Граф поднялся со стула. Шпенглер тоже. Граф шагнул ко мне, похлопал меня по плечу и зачем-то сунул в пальцы недокуренную сигарету.

— Герр граф? — подал голос я. — А что насчет завтра? И заданий, что вы оставили?

— Потом поговорим, герр Алекс, — ответил граф, и они направились к выходу. Я пошел за ними до самого крыльца, сохраняя растерянное выражение на лице. Проследил, как граф и Шпенглер сели в черный «мерседес» и укатили. Напоследок граф помахал мне рукой.

Дежа вю, бл*ха! Опять я стою на крыльце и держу в руке чужую дымящуюся сигарету. Только в этот раз крыльцо комендатуры, а не бордельхауса. Я проводил взглядом графа и вежливого до тошноты СД-шника. Граф был подчеркнуто расслаблен, улыбался. Значит, нервничает. Впрочем, на его месте я бы тоже нервничал. Правосудие в Рейхе весьма скорое и жестокое.

Н-да, ирония. Хотел подловить предателя, и так увлекся расставлением ловушек, что сам попал под подозрение.

Выкрутится.

Наверное…

Я бросил дымящийся бычок в урну и огляделся. Граф приказал мне топать домой. Время — еще даже полудня нет.

Домой я, конечно же, не пойду. Но и к складу этому загадочному пойти тоже не могу. При свете дня очень легко засветиться в неподходящем месте. Я решительно взялся за ручку двери и вернулся в кабинет. Задрот я, в конце концов, или нет? У меня там на столе лежит стопка документов, которые меня ждут. Еще какие-то музейные каталоги, бумаги, написанные от руки, которые нужно напечатать на машинке, пачка каких-то пожелтевших писем, которые мне граф еще вчера отдал на перевод. Ключ к какому-то кладу ищет, не иначе.

Я вернулся в кабинет и сел за свой стол. Разложил все, взялся за ручку и принялся переводить. Благо, мозги мне для этого напрягать не требуется, так что мог спокойно подумать. Янтарная комната может приехать в этот склад со дня на день. Неплохо бы этот момент отсечь. И что потом? Вот прибудут эти ящики здоровенные в Псков, и? Янтарная комната — это тебе не футлярчик с цацками, его вот так просто под рубашку не спрячешь. Там грузовики нужны, чтобы вывезти. Ну, допустим, Яшка отлично грузовик водит. Но…

Маркировку надо менять, вот что. И влезать в логистические документы, чтобы эти ящики под видом чего-то другого, погрузили, скажем, в вагон. А вагон потом отправить куда-нибудь, скажем…

— Тук-тук! — раздался над самым ухом воркующий голос Доминики. — Ты так заработался, что даже не слышал, как я в дверь стучала?

— Извини, дел просто невпроворот, — проворчал я, водя ручкой по бумаге. Тут все было честно. Я не завис, размышляя, я действительно продолжал заполнять таблицу экспонатов. «Ваза античная, терракота… Половник позолоченный… Фарфоровая фигурка птицы…»

— Я видела, что граф уходит с герром Шпенглером, — голос Доминики стал серьезным. — Значит тебе необязательно тут сидеть, ведь так? Вряд ли граф вернется в ближайшие несколько часов…

— Верно, необязательно, — кивнул я. — Но лучше сидеть здесь, чем дома.

Доминика быстро наклонилась и положила передо мной лист бумаги. Потом наклонилась ко мне и быстро прошептала на ухо:

— Жду тебя там через полчаса, — потом быстро выпрямилась. — Передашь герру графу, что я заходила. Мне нужна его экспертная помощь.

И она процокала каблучками к выходу. Оставив в комнате лишь шлейф ее тонких духов.

Глава 20

На листочке, что оставила Доминика нарисованы сапоги и… Хрен поймешь, что это. Палка с щетиной? Зубная щетка без ручки? Хм-м… Я повертел листок и так, и сяк, да это определено щетка! Типа, обувная… Ну, конечно, раз рядом сапожищи начертаны, точно обувная.

Выходит, что место встречи с Доминикой городская площадь. Ее символом давно уже стал смуглый чистильщик обуви, что полировал сапоги клиентов без выходных.

Рубин звезда… Знала бы Доминика, что он мой человек, когда назначала встречу рядом с ним.

До площади из комендатуры добрался минут за десять. Доминика, как раз восседала на колченогом табурете Рубина, а он колдовал над ее туфельками, недоумевая, что там можно чистить на идеально ухоженной коже лодочек. Но за работу взялся, ведь дама явно платежеспособная и улыбчивая. Подзатыльника не отвесит и копеечку даст.

Увидев меня, цыган чуть напрягся, думал, что я по его душу пришел. Я снял кепку и стал ей обмахиваться. Жары нет, но вроде как мух отгоняю. Это наш условный знак, означающий, что все пучком и сиди на жопе ровно. Расслабься.

Цыган выдохнул. Уловил мой взгляд, который я задержал на Доминике и все понял за кем я пришел. Ускорился и закончил с ее туфельками через минуту, не стал даму задерживать.

Та встала с табурета, одарила цыгана горстью монет (судя по лыбе Рубина, горсть оказалась приличная) и зашагала в сторону тенистой аллеи на краю площади. Я увязался за девушкой, попинавыя по дороге камешки и беззаботно сунув руки в карманы брюк. Тунеядец на прогулке, да и только.

Доминика остановилась и присела на скамейку под старой березой. Вытащила тонкую сигарету и закурила. Я сел рядом, но не вплотную, будто не с ней вовсе.

— К чему такие шпионские игры, — процедил я шепотом, почти не шевеля губами.

— У меня для тебя поручение, Алекс, — проговорила Доминика.

Готов поклясться, что губы у нее вообще не шевелились. Покруче чем у меня вышло. Ого… Вот это подготовка.

— Слушаю.

— Под этой скамейкой лежит дощечка… Ее нужно прицепить на тот вагон, который перевозит наш груз. Состав на станции остановился.

— Ты решила поменять маркировку вагона?

— Да… Это важно. Я отвлеку охрану, а ты все сделаешь. Я в тебя верю, Алекс…

— Ловко же ты мной распоряжаешься, согласия не спросила, а уже веришь в меня, — я сделал вид, что немного возмутился. Надо же было чуть повыделываться.

На самом деле Янтарка шла грузовиками, а что было в тех ящиках, что вместо Янтарной комнаты граф официально отправил из Царского села, я и сам не знал. Железки какие-нибудь, наверное. Или вообще булыжники и кирпичи.

— Нужно довести начатое до конца, — Доминика улыбнулась одним уголком рта.

— Ладно… — хотелось кивнуть, но вовремя сдержался. — Когда выдвигаться?

— Я пойду на станцию прямо сейчас, ты выдвигайся следом минут через пять. С охраной я разберусь,