тот человек, который может мне помочь. Я собиралась утром сюда прийти, но раз уж я все равно здесь…

Ага, пани Радзивилл приступила к делу. Начала склонять караульного к еще одному нарушению устава. Я слушал, как она плетет свои словесные кружева и не мог не восхищаться. Она, конечно, сука та еще, но как она виртуозно владеет своим голосом! Она рассказала бесхитростному караульному слезную историю о том, как ужасная советская власть ограбила ее семью, как они вынуждены были бежать из охваченной гражданской войной России чуть ли не в последних трусах и с кулечком семечек. А всю их изумительную антикварную мебель растащили всякие быдланы. И что только сейчас удалось собрать любимый гарнитур отца и привезти его из Царского Села.

Караульный слушал, развесив уши. То просто молчал, то возмущенно мычал, когда требовалось, то поддакивал, когда Доминика разразилась проклятиями в адрес евреев, которые их ценную мебель растащили по своим квартирам, за что потом и получили по заслугам.

— Вот у меня тут транспортный лист, — щелкнул замочек сумочки, потом что-то зашелестело. — Герр Зиверс сам подписал, чтобы точно не было никакой путаницы! Тут написано, что вещи моей семьи упаковали и погрузили в вагон с… Никогда не умела читать маркировку! Сто двенадцать… Это какое-то слово или просто буквы?

— Давайте я посмотрю, фройляйн Радзивилл! — любезно предложил свои услуги Герхарт. — Я немного понимаю в этом…

— Мне клятвенно пообещали, что вагон отправится в Таллинн, — сказала Доминика. — Вот тут в транспортном листе есть…

— Да-да, я вижу! — важно проговорил Герхарт.

— Я так волнуюсь, — промурлыкала Доминика. — Я ведь так до сих пор и не увидела вещи нашей семьи. А если там что-то напутали?

— У нас все четко, фройляйн Радзивилл, — еще более важным и самодовольным тоном сказал караульный. — Никакой путаницы быть не может. Все перемещения записываются в журнал, так что…

— То есть, по вот этому коду ты прямо сейчас можешь быстро и легко найти этот вагон? — в голосе Доминики восхищение, которого она явно не испытывает. Но дурачок-Герхарт, ясен пень, подвоха никакого не ощущает. Хотя, честно говоря, не понимаю, чего она хочет.

— Разумеется! — заявил караульный.

— Гееерхарт… — с придыханием проворковала Доминика. — Ты просто невероятно умный! Может мы с тобой прогуляемся до этого вагона, чтобы я хоть одним глазком могла взглянуть на свои вещи до того, как они уедут в Таллинн?

— Но я не могу покинуть пост, фройляйн Радзивилл… — уже без уверенности ответил караульный. Даже, я бы сказал, промямлил.

— Ох, прости, милый, я совсем забыла, что ты на службе, — Доминика одобряюще рассмеялась. — Мы так хорошо с тобой болтали, что мне на секунду показалось… Прости, Герхарт, это была неуместная просьба. Я приду завтра и поговорю с… Кто тут распоряжается?

— Фройляйн Радзивилл… — замялся Герхарт.

— Я уже просила назвать меня Доминикой, — с укором промурлыкала хитрая пани.

— Да-да, Доминика, — быстро проговорил караульный. — Да где же, наконец, этот Ганс?!

— Милый, не волнуйся, я уже ухожу, — сказала Доминика. — Спасибо тебе за беседу…

— Да черт с ним! — воскликнул Герхарт. — В конце концов, Ганс без зазрения совести покинул пост. Никто не узнает, если я отойду на несколько минут… Пойдемте, фройляйн Рад… Доминика. Найдем ваш вагон!

— Восхитительно… — волнующим шепотом сказала Доминика.

Ага, надо перемещаться в другое укрытие, двинулись они как раз в мою сторону.

Я скользнул через рельсу и оказался под «брюхом» товарного вагона. Две пары ног «сладкой парочки» прошагали мимо, ослепленный и оглушенный Доминикой караульный меня не заметил. Доминика, впрочем, тоже.

— Вот состав, который завтра отправится в Таллинн, — уже в отдалении раздался голос Герхарта. — Семь вагонов, один из них ваш…

Некоторое время продлилось молчание, которое нарушали только похрустывающие на щебне шаги.

— Странно… — голос Герхарта. — Согласно транспортному листу, он должен быть здесь.

— Как же так… — Доминика всхлипнула. — Неужели он где-то потерялся? Может быть, это ужасные русские партизаны взорвали поезд?

— Я уверен, что все в порядке, — сказал Герхарт. — Просто вагон прицепят к составу утром.

— Но где же он сам? — воскликнула Доминика. — Он уже давно должен быть здесь, но его нет!

— Не волнуйтесь, Доминика, сейчас мы его найдем, — самоуверенно заявил караульный. — В депо не очень много вагонов, и нам не составит труда пройтись вдоль них всех и посмотреть маркировку. И если правда возникла путаница, я клянусь, что прослежу, чтобы утром все было в порядке.

— Ты мой герой, Герхарт! — выдохнула Доминика.

Я выбрался из-под вагона и бесшумно проскользил вдоль состава с противоположной стороны и от Доминики с Герхартом, и от прожектора. Не сказал бы, что на путях Псковского вокзала было очень уж мало вагонов… Зато у хитрого Герхарта, будет больше времени на прогулку с Доминикой. А может даже и руками потрогать, если она вдруг споткнется…

— Я же говорил! — радостно воскликнул Герхарт через некоторое время. — Вот этот самый вагон. Просто небольшая путаница, и все. Перед отправкой все проверят, и…

— Ой! — в полумраке мне было отчетливо видно, как силуэт Доминики вздрогнул и девушка упала на руки караульного. Как бы неожиданно споткнувшись. — Я такая неловкая… И еще эти каблуки!

Было заметно, что Герхарт не торопится выпускать девушку из рук. Да и она не спешила. Явно затем, чтобы мозги Герхарта вообще перестали соображать, и он согласился сделать то, о чем она сейчас попросит.

— Милый, а можно хотя бы одним глазком посмотреть… — сказала она и замолчала. — Нет-нет, не могу тебя об этом просить! Здесь же замок, у тебя же не может быть ключа…

Хм, а ведь смену именно этого парня она неслучайно выбрала… Похоже, у этого фрица рыльце-то в пушку… И еще она явно не доверяет мне на все сто. Решила проверить, действительно ли в этих ящиках янтарная комната. Хорошо, что я не сделал, как с самого начала собирался — просто воткнуть табличку в первый попавшийся вагон, даже не разбираясь, что в нем. У этого-то точно внутри те самые ящики с той самой маркировкой. Как две капли воды похожие на настоящие. Надеюсь, этого ей будет достаточно…

— У всех свои секреты, милая, — уже совершенно другим тоном проговорил Герхарт, все еще сжимая Доминику в объятиях. — Если дама хочет, то я могу открыть этот несчастный вагон.

— О Гееерхарт! — пропела Доминика. — Ты не представляешь, как много это для меня значит…

Фриц неохотно убрал руки с талии девушки и чем-то забренчал. Раздался металлический лязг, а потом звук отодвигаемой двери товарного вагона.

— Темно… — прошептала Доминика.

— Сейчас, секунду, — пробурчал Герхарт. Включился фонарик. — Ящики… Я думал, что здесь должна быть мебель…

— Вещи очень ценные, так что их упаковали, чтобы они при транспортировке