class="p1">Я уронила заварочный чайник, облила папу, но не стала останавливаться. Я бежала со всех ног на улицу. Я знала своего любимого мальчика. Хорошо. Очень хорошо. Он увидел меня с незнакомым мужчиной в ресторане, касающегося рукой лица. Мой Глеб сильный, самый лучший, но переживший слишком много боли. Он так сильно боялся любить, боялся отношений. И я знала, что сейчас в его голове крутится лишь одна фраза. Ошибка.

Он признался мне как-то, что больше всего на свете боится услышать от меня, что я совершила ошибку, выбрав его. Мой любимый и раненный мальчик. Мой мужчина. Любовь всей моей жизни.

Я упала, споткнувшись о порог. Разбила в кровь колени.

Но мне было плевать.

Догнать.

Объяснить, что он всё не так понял. Снова сказать о своей любви.

— ГЛЕ-Е-Е-Б! — заорала во всю силу лёгких, видя, как любимый к машине приближается. — Глеб, подожди.

— СТОЙ! — орёт в ответ, когда я дорогу перебежать хочу.

Только тогда, сбросив пелену отчаяния, замечаю огромный джип, несущийся на меня. Отскочила. Снова упала. В этот раз приложилась головой. Но и это не остановило. Машина пронеслась на полной скорости по улице, а я перебежала дорогу. Замерла возле Глеба.

Моего заледеневшего любимого парня.

В ледяные глаза, которые не могли скрыть его боли.

— Ты всё не так понял.

— Откуда ты знаешь, что я понял?

— Всё выглядит некрасиво. Знаю. Но всё иначе. Я люблю тебя. Только тебя. Тот мужчина, которого ты увидел, он мой отец.

— Что? — Глеб скривился. — Что-то более правдоподобное придумать не смогла.

— Я говорю тебе правду, любимый, — несмело вскинула руки и положила на щёки парня. — Он мой папа. Биологический. Он жил с моей мамой до моего рождения.

Я сбивчиво рассказала всё, что узнала. Лицо любимого постепенно разглаживалось, холод сменился тревогой. Родные руки легли на талию, притянули к крепкому телу.

— Прости, родная. Я ревнивый идиот, — шепнул в макушку, прижавшись губами к волосам.

— Я всё понимаю. Всё понимаю. Я бы тоже приревновала, если бы увидела тебя за столиком в ресторане с женщиной. Я не написала тебе, — покаянно и быстро говорила я.

— Я так пересрал. Думал, Саша тебя увёз. Хорошо, что по местоположению смог отследить.

— Прости, прости, — шепнул, губами коснувшись несколько раз его подбородка. — Я просто так обалдела. Папа. Он такой хороший. Пойдём, я познакомлю вас.

У меня всё в груди плескалось. Сжималось. И чувства были непонятные — хотелось и смеяться, и плакать.

Глеб переплёл наши пальцы, поцеловал меня в висок, и мы вернулись в ресторан. Мужчина всё ещё сидел за столиком. Он не сразу заметил наше приближение. В руках он держал фотокарточку. Я её знала прекрасно. Даже издалека узнала. Я часто с ней засыпала. Моя мамочка в молодости. Красивая. Родная.

— Я тоже это фото люблю, — тихо сказала на ухо отцу, положив ладонь ему на плечо.

Мужчина вздрогнул, перевёл на меня взгляд. Увидел Глеба, поднялся из-за стола.

— Это кто? — строго, сведя брови.

Я даже обалдела. И почему-то себя почувствовала так, будто нашкодила.

— Мой жених. Мой любимый парень. Глеб.

— Глеб значит, — хмуро окинул любимого с ног до головы. — Кем работаешь, Глеб?

— Механиком.

— Работы лучше не нашлось?

— Да что ты такое говоришь? — от возмущения я перешла на «ты».

— Иди мороженое закажи, доча. Нам нужно поговорить с молодым человеком.

— Я никуда не пойду! И вообще! Да как ты… Что ты… — я возмущённо дула щёки и не могла подобрать слов.

— Всё хорошо, Золушка, — влажные губы коснулись виска, потом уголка губ. — Я учусь. В этом году оканчиваю университет. Буду стажироваться в кампании «Срябро-Строй».

— У Серёги Медведева? — отец блеснул глазами.

— Да.

— Дочь мою любишь? — папа руки на груди сложил, демонстрирую ширину плеч.

— Сдохнуть за неё готов.

Папа молча протянул руку, которую любимый пожал. Видела, как сильно сжал мужчина руку любимого. Но Глеб не подал виду. Смотрел твёрдо в суровое лицо.

— Садись, жених моей дочери, — рукой указал на диван.

Мы с любимым устроились напротив отца. Глеб тут же накинул на мои плечи плед, вжал меня в себя.

— Ты поела? — поинтересовался тихо, потянувшись к меню.

— Нет. Я не голодна. Я перенервничала.

— Ладно, — Глеб кивнул.

Открыл меню, пару минут изучал, после чего подозвал официантку, игриво стрельнувшую глазами в сторону любимого. Я тут же захотела её ударить.

— Что будете заказывать?

— Чай с бергамотом, хачапури по-мегрельски и шашлык. И молочный коктейль. Ванильный.

— Ты же не любишь сыр, — я нахмурилась.

— Ты любишь, — мягкая улыбка тронула губы Глеба.

— Но я кушать не хочу.

— Сейчас не хочешь, через десять минут захочешь. Не съешь, домой заберём.

— Я так тебя люблю, — я покачала головой и потёрлась щекой о плечо Глеба. — Безумно сильно.

— Люблю.

Я видела, что Глеб хотел меня поцеловать, но сдержался из-за отца. Папа смотрел внимательно, пристально, пробирая до дрожи цепкостью и мудростью в глазах.

— Что такое? — я не выдержала.

— Ты спишь с моей дочерью?

— Что? ПАПА! Ты совсем? — я бы вскочила, если бы рука Глеба не лежала на плече.

— Я сплю с вашей дочерью в одной кровати. Живу с ней в одной квартире. И занимаюсь с ней любовью.

— Немедленно прекратите! — я вспыхнула и закрыла лицо ладонями.

— Почему не женишься? — отец не обратил внимания на мой возмущённый вопль.

— Потому что мы ждём, когда разведут Виталину и этого урода.

— Почему свадьбу допустил? — отец давил на Глеба.

— Папа! Хватит! Я привела Глеба не для того, чтобы ты его допрашивал. Глеб вытащил меня из болота, куда я попала. Он мне помог уйти из дома, где мне было плохо. Тебя всё это время не было рядом. Ты не имеешь никакого права давить и допытываться. Я его люблю и не позволю говорить таким тоном. Я в любом случае выберу его.

Видела, что мои слова мужчине были неприятны. Но он криво улыбнулся и кивнул:

— Справедливо, Вита. Справедливо.

Принесли заказ, поэтому пришлось прервать разговор. Глеб, как всегда, оказался прав. Стоило мне почувствовать запах хачапури, я почувствовала, насколько голодна. Я, кажется, громко