– Ты помогла мне, теперь я пытаюсь помочь тебе.

– Чересчур стараешься.

Он собрался что-то ответить, но тут в палате возникли моимама и папа, и Славке пришлось удалиться. Мама так на него взглянула, что дверьон закрыл с большой поспешностью. Я-то надеялась, что Агатка все уже рассказалародителям, но, судя по папиному поведению, он пребывал в неведении.

– Что случилось, дочка? – заботливо спросил он исжал мою руку. Мне захотелось провалиться сквозь землю вместе с кроватью.

– Кто этот тип? – кивнув на дверь, строго спросиламама.

– Сосед.

– Сосед? И чего он сидит здесь с видом побитой собаки?Ты тут, случайно, не благодаря ему оказалась?

– Августа, – нахмурился папа.

– Моя дочь лежит с сотрясением мозга, а ее сестрачто-то мямлит про несчастный случай. Ты подцепила очередного прохвоста, и онраспускает руки?

– Августа…

– Не смей врать матери и немедленно все выкладывай.

Я заревела от жалости к маме. Она еще не знает, что ейпредстоит услышать, а я знала это очень хорошо. Желание провалиться сквозьземлю только увеличилось.

– Я этого подлеца в тюрьме сгною, – топнула ногоймама и поспешила заключить меня в объятия. – Бедная моя девочка.

«Бедная девочка» собралась с силами и выдала свою историю.Мама побледнела, глаза ее приобрели страдальческое выражение. Папа суровохмурился.

– Н-да, – только и смог произнести он.

– Это происки твоих врагов, – взвиласьмама. – Все нарочно подстроено.

– Прекрати, – рявкнул папа, мама от неожиданностивздрогнула и вроде бы язык проглотила. – Озерова вчера нашлиубитым, – сказал отец. – Ты об этом знала? – Я отрицательнопокачала головой. Ложь молчаливая все равно ложь, но лгать так намноголегче. – Если выяснится, что его убили в доме, а не в машине… – Папавздохнул и закончил совершенно неожиданно: – Это чудо, что ты осталась жива.

– О, господи, – пролепетала мама, забыв в тотмомент и о возможном скандале, и об отцовском уходе на пенсию, становившимсявесьма вероятным.

– Сейчас главное твое здоровье, – похлопав меня поруке, сказал папа и добавил: – Я люблю тебя.

Только они ушли, как тут же появился Славка.

– Это твой отец? – почему-то шепотом спросил он.

– Ага. Говорят, я на него похожа.

– Это ведь… это ведь Завьялов?

– У него фамилия на физиономии написана? Скажи мне, мойтаинственный друг, кто ты?

– Ты же видела паспорт. Я – Смирнов ВячеславАлександрович, – серьезно ответил он.

– Смирнов, и все?

– В другое время я бы с удовольствием рассказал тебесвою биографию, но сейчас у меня не о том голова болит.

– Теперь голова болит у моего папы, так что своейможешь дать отдых.

– Знаешь, ты очень нахальная девица. Уверена, что отецтебя отмажет? – разозлился он.

– А ты не уверен? Катись из моей квартиры и моей жизни.В ней и без тебя полно придурков.

Он так сцепил челюсти, что запросто мог сломать зуб, и дажене один. Вышел из палаты и хлопнул дверью, забыв, что мы в больнице. А явздохнула с облегчением и стала ждать появления следователя. Но он не явился нив тот день, ни на следующий. Папа с мамой заходили, но на мой вопрос неизменноотвечали: сейчас главное – мое здоровье. Я лежала, ухмылялась и думала о своемздоровье. О Стасе, конечно, тоже.

В среду утром сразу после обхода в палате появился Славка.Молча прошел и устроился на стуле, отвернувшись к окну. Можно былопоинтересоваться, что он здесь забыл, но я предпочла его не замечать. Я лежала,прикидывая, на сколько хватит его терпения, а он молчал, должно быть испытываямое. Кто бы из нас вышел победителем, сказать затрудняюсь, потому что в дверьпостучали, а вслед за этим в палату робко заглянула девушка. Длинные светлыеволосы, очаровательный носик и голубые глаза с длинными ресницами. Настя Озерова.Она вошла и, прикрыв дверь, привалилась к ней спиной, вздохнула. И только послеэтого заметила Славку. Его присутствие почему-то ее напугало.

– Вы из милиции? – неуверенно обратилась она кнему.

– А вы кто? – вопросом на вопрос ответил он.

– Нам надо поговорить, – повернувшись ко мне,произнесла она.

– У Ефимии Константиновны сотрясение мозга, ей нуженпокой, – отрезал он.

– Мне никто ничего не говорит. – Настя вдругзаплакала, размазывая слезы ладошкой. – Мой отец погиб. Вы знаете?

– Теперь да, – ответила я. – Вряд ли вампришла охота так шутить.

Девушка вздохнула в который раз, достала бумажный носовойплаток из пачки и стала комкать его в руке.

– Почему вы в больнице? – спросила она тихо.

– Потому что у меня сотрясение мозга.

Настя поискала глазами место, где могла бы сесть. Таковогоне нашлось. Славка с большой неохотой уступил ей стул.

– Когда я узнала об отце, – устроившись возлеокна, начала Настя, – я подумала, что должна сообщить вам. Скорее всего вежедневнике отца был ваш номер, но я была в таком состоянии… Проще былообратиться к его другу. И он дал мне номер телефона Карасевой Надежды Петровны.Она сразу же приехала. Ей лет сорок, она работает в его фирме и совсем некрасавица. Они вместе уже несколько лет, с тех самых пор, как умерламама. – Настя замолчала, слезы на ее щеках высохли, остались разводы оттуши. – Зачем отцу понадобилось врать? – глядя на меня своиминебесно-голубыми глазами, спросила она.

– Разве у него не могло быть еще подруги? – пожалая плечами.

– О которой никто ничего не знает? Я говорила сначальником охраны отцовской фирмы. Он сказал, что в пятницу отец отправлялдвоих сотрудников за какой-то девушкой. Я узнала адрес и поехала к вам. Но домавас не оказалось.

– Вы об этом следователю рассказали? – спросила я.

– Нет, – покачала она головой.

– Почему?

– Сначала мне нужно было поговорить с вами. Я хочузнать… почему он это сделал?

– Ваш отец?

– Да. Вчера я опять была у вас, а сегодня решилаобзвонить все больницы. Если вас нет дома, а мой отец погиб, это логично,верно?