Отсюда вид на помещение был не в пример лучше. Перед ней располагался бальный зал особняка: пол – черно-белая шахматная доска, стены заклеены зелеными обоями с рисунками, завешаны десятками портретов всех размеров. Высокие окна – куда выше, чем позиция Билли на галерее, – пропускали теплый яркий свет, а еще выше виднелся готический потолок, увешанный мириадами цветных ленточек.

Праздник, причем весьма формальный – и тут Билли нахмурилась, оглядывая людей. Она поняла, почему их одеяние такое странное. Оно было… ну, старомодным. Билли повидала немало образцов одежды на картинах и даже в газетах, и ей казалось, что эта сцена происходила по меньшей мере – насколько давно? – за двадцать-тридцать лет до ее рождения.

Куда же Тень привела ее на этот раз?

На глаза ей попались двое мужчин, одетых не в богатые бархатные костюмы, слишком жаркие для солнечного дня, а в строгую военную форму – ярко-алые мундиры, обшитые мехом треуголки, украшенные высокими цветными плюмажами. Они чеканили шаг посреди зала, пока перед ними с уважительным ропотом расступалась толпа, а потом развернулись кругом у стены. Топнули ногой, и тот, что слева, сделал вдох.

– Лорды и леди, прошу молчания перед приходом его императорского величества Алексея Оласкира!

Как один, толпа обернулась в сторону главного входа в зал, невидимого для Билли, потому что он был прямо под балконом музыкантов. Струнный квинтет тем временем поднялся и, бросив пару взглядов на девушку, приступил к более торжественному произведению.

Толпа внизу взорвалась аплодисментами, когда из-под балкона вышел огромный мужчина в рыжем военном мундире, украшенном значками и медалями и подпоясанном широким синим кушаком, кивая толпе и направляясь к двум солдатам. Там он обернулся к публике; Билли заметила девушку с длинными черными волосами, уложенными в башню на голове, в красном жакете под черным жилетом с высоким воротником, которая подходила к императору, тоже разворачиваясь лицом к публике.

Император Алексей Оласкир. Билли покопалась в памяти. Когда он правил Островной империей? Где-то в конце… тысяча семисотых? Билли не была уверена, хотя видела его выгравированное имя на множестве монет, еще остававшихся в обращении в самых удаленных уголках Островов. Но это объясняло одежду. Она снова в прошлом – на этот раз куда дальше.

Когда император заговорил, Билли отключилась от его голоса и принялась разыскивать в зале Тень. Но нет, ничего, и никаких говорящих знаков от Осколка, никаких цветных пятен в глазах. Билли крепко вцепилась в деревянный поручень балкона. Публика внизу рассмеялась от какой-то шутки императора, снова привлекая внимание Билли. Она взглянула на девушку в красном жилете. Билли точно откуда-то ее узнала, но откуда – не имела понятия. В конце концов, это все произошло за тридцать лет до ее рождения.

– Пускай она разбила мне сердце, – сказал император под очередной смех, – для меня честь принять доброе приглашение руководить свадьбой, – он поднял стакан и обернулся к женщине в красном жилете. – Завтра Вера выйдет за Престона, и Дома Дабхойел и Морэй наконец объединятся. За нынешнего лорда Морэй и будущую леди Морэй!

Когда публика повторила тост и квинтет начал новый праздничный номер, Билли отлепилась от перил балкона, позволяя императору и хозяйке бала исчезнуть из глаз. Покачала головой от изумления.

Вера Дабхойел. Будущая леди Вера Морэй.

Больше известная Билли как… Старая Ветошь. Этот особняк – дом лорда Морэй, и завтра она станет его женой.

А значит, на дворе… тысяча семьсот девяностый год? В двадцать семь лет девушка станет гордой аристократкой и присоединится к супругу в злосчастном путешествии по Пандусии. Там она повстречает Чужого и получит его метку, после чего леди Вера Престон станет кое-чем совершенно иным.

Билли содрогнулась от воспоминания. Она знала, что Старую Ветошь, как и Дауда, пометил Чужой. Годы спустя та же помеченная рука станет могущественным артефактом для Паоло, предводителя Стенателей Карнаки, подарит ему энергию, долгую жизнь и способность обманывать смерть.

Теперь Билли поняла, зачем здесь. Во времени Билли свадьба была свершившимся фактом и предрешила путь Веры Морэй к встрече с Чужим.

Тень каким-то образом хочет этому помешать.

И тут раздался крик.

ПОМЕСТЬЕ ЛОРДА ПРЕСТОНА МОРЭЙ, ДАНУОЛЛ

25-й день месяца Сетей, 1790 год

Билли бросилась обратно к перилам балкона, расталкивая музыкантов. Те бежали в обратном направлении, побросав половину инструментов, а половину унося с собой. Внизу бальный зал заполнили крики страха – кто-то атаковал людей.

Билли в ужасе наблюдала, как вокруг императора материализовался черный дым Тени, окружив его подвижной воронкой тьмы. Миг спустя она растворилась, и император с перекошенным в агонии лицом рухнул на пол.

Его телохранители тут же ожили, на место преступления из-под балкона выбежало еще четыре солдата. Но их усилия были бесплодны. Один солдат занимался императором, искал признаки жизни, а второй схватил Веру и закрыл спиной, чтобы защитить от Тени, атакующей его коллег. Они сражались отважно, следуя долгу защищать его императорское величество, но тщетно: миг спустя Вера и ее защитник лежали на клетчатом полу по соседству с телом императора. Пока люди в толпе топтали друг друга, прорываясь к выходу, солдаты беспорядочно палили в воздух, пытаясь задеть невещественную форму Тени, которая ползла над их головами в воздухе, время от времени ныряя вниз, чтобы вонзить когти в аристократа или солдата. Но как только бальный зал очистился, Тень крутанулась и сгустилась обратно в физическую форму, и странное вытянутое тело с острыми конечностями теперь надвигалось на солдат, защищавших павшего императора и мертвую хозяйку вечера.

Сейчас или никогда. Тень была почти под балконом музыкантов. Может, Билли не сможет ее остановить. Может, ее нож будет не эффективнее пуль из солдатских пистолетов.

Но попробовать все равно надо.

Билли перебросила ноги через поручень и, вытянув руки, прыгнула на Тень. Когда сапоги соприкоснулись с тварью, пыхнуло клубами черной пыли, ужалившей человеческий глаз Билли и порезавшей ее ноздри, словно бритвы.

Но она что-то задела. Где-то внутри этого волшебного чудовища было физическое тело. Когда Билли всем весом приземлилась ровно на спину твари, та повалилась на пол, а вокруг взорвалась туча черной пыли.

Билли размахнулась, нанесла удар ножом – и снова ее ждал весьма ограниченный успех. На белые плитки пола брызнула чернильно-черная жидкость. Тень заревела от боли, словно оглушительный вал в океане, и голова Билли взорвалась от боли. Все мышцы разом напряглись, Билли соскользнула с монстра и теперь лежала, бессильно подергиваясь, на плитке. Она смогла открыть глаз и сделать вдох, когда Тень, истекая странным ихором, восстала, вознеся когти, чтобы разорвать противницу на клочки.

Парализованная от боли, Билли могла только смотреть, как Тень подняла руку, сложив остроконечные пальцы в грубый кулак и оставив снаружи указательный палец. Этот палец удлинился, его конец заострился, пока не стал длинным шипом. Тварь подержала его в воздухе, словно изучая безглазым лицом-маской новое оружие, а потом медленно-медленно опустила к лицу Билли. Миг спустя Билли почувствовала, как бритвенное лезвие порезало кожу под глазом – правым глазом.