Я мечтала об этом ребенке, была уверена, что он есть. И мама… она должна быть рядом, черт возьми! Она всегда обожала праздники, неужели она не заслужила прожить еще одно Рождество.

В прошлом году этот праздник был традиционно веселым, ведь мы даже не представляли, что ждет нас в будущем. Если бы я только знала, что это мое последнее Рождество с мамой, я бы подарила ей нечто особенное, что навсегда осталось бы в ее сердце, а не электрогриль «Уильямз-Сонома». Но даже при виде него лицо мамы засветилось счастьем, словно она всю жизнь ждала именно такого подарка. Помню, как она крепко обняла меня и прошептала: «Ты умеешь меня порадовать, дорогая моя девочка».

Воспоминания вырываются из меня и проливаются потоком слез. Мне очень нужна сейчас мамина поддержка, я могла бы рассказать ей о ребенке, которого потеряла, так и не обретя. Мама успокоила бы меня, обязательно сказала, что в жизни еще будут солнечные дни.

— Брет, — слышу я голос Джоада за дверью. — Эй, Брет, ты здесь?

— Да, — отвечаю я, с трудом делая вдох.

— Тебе звонят.

Поднимаюсь с холодного пола и утираю нос. Интересно, кто это может быть? С Кэрри я болтала минут двадцать вчера вечером, видимо, это Брэд, беспокоится, как у меня дела, или решил извиниться за свое «распущенное» поведение. Выхожу из ванной комнаты и иду по коридору, где меня уже ждет Тревор с трубкой в руках.

— Слушаю, — произношу я и, не удержавшись, треплю племянника по голове.

— Брет?

Голос незнакомый.

— Да.

Пауза слишком долгая, и я решаю, что звонок прервался.

— Слушаю вас, — повторяю я.

Мужской голос, срывающийся от волнения, наконец, продолжает:

— Это Джон Мэнсон.

Со всех ног я бросаюсь в мамину спальню, запираю за собой дверь и опускаюсь на пол.

— Добрый день, Джон, — говорю я, удивляясь тому, что могу говорить. — С Рождеством.

Он тихо смеется:

— И тебя с Рождеством.

— Тебе, конечно, все кажется странным, я-то уже успела свыкнуться с этой мыслью. Мамин дневник я нашла два месяца назад.

— Да. Но знаешь, в то же время это здорово. Жаль, что Элизабет мне не сообщила, но я ее понимаю.

Понимаешь ли? Но я не задаю этот вопрос. Разговор об этом может подождать. Настанет день, мы сядем рядом, возьмем друг друга за руки или он обнимет меня за плечи и тогда…

— Где ты живешь?

— В Сиэтле. У меня небольшой магазин «Мэнсон мьюзик». Пару раз в месяц даже даю концерты.

Я расплываюсь в улыбке. Не могу представить, что мой отец настоящий музыкант.

— Расскажи мне еще что-нибудь. Мне все интересно.

— Обязательно, — смеется Джон. — Но я сейчас спешу…

— Извини, — спохватываюсь я. — Разумеется, сегодня Рождество. Буду рада в ближайшее время с тобой увидеться. Ты не мог бы приехать в Чикаго? У меня отпуск до начала следующего года.

— Понимаешь, я очень хочу, но время совсем неподходящее. У меня есть дочь, ей двенадцать. Ее мать переехала в Аспен, а она живет со мной.

— Так у меня есть сестра? — Странно, подобного не было в моем плане отношений с отцом. — Потрясающе. Как ее зовут?

— Зои. Она действительно потрясающая. Так вот, дело в том, что у нее начался кашель, боюсь, она простудилась, так что ни о какой поездке не может быть и речи.

Ладно. Значит, Джонни суперзаботливый папочка. Как мило.

— Плохо, — говорю я вслух. — Надеюсь, она скоро поправится.

— Да, надо срочно начинать лечение, пока не стало хуже.

— Да, конечно. Ну, тогда я могла бы приехать в Сиэтл. Тогда Зои не придется никуда ехать и…

— Я ценю твое предложение, но сейчас не самое лучшее время. Зои не стоит бывать среди людей, надо быть осторожнее, иначе она окажется в больнице.

С простудой? Сердце сжимается. Мой отец ищет повод избежать встречи. Он не хочет меня видеть.

— Хорошо. Тогда в другой раз. Зои сейчас важнее.

— Да, пожалуй, пойду к ней. Знаешь, Брет, я рад, что ты есть. С нетерпением жду встречи. Мы ее просто немного откладываем. Ты ведь понимаешь?

— Разумеется. Передавай Зои привет и пожелание скорейшего выздоровления.

Кладу телефон на пол. Наконец-то я нашла отца. Еще и сестру в придачу.

Почему же я чувствую себя еще более одинокой?

Возвращаюсь в гостиную, где наталкиваюсь на обращенные ко мне вопросительные взгляды.

— Это мой отец, — бодро заявляю я. — Джон Мэнсон.

Шелли первая приходит в себя.

— И как он?

— По-моему, он классный. Добрый, это точно.

— Где он живет? — интересуется Джоад.

Я сажусь на пол перед камином и обхватываю колени руками.

— В Сиэтле. До сих пор пишет музыку. Классно, правда?

— Вы собираетесь встретиться? — Это опять Шелли.

— Позже. Но скоро.

— Пригласи его в Чикаго, — советует Джей. — Мы его встретим.

— Обязательно. — Я тянусь к Райли и глажу его по голове. — Как только поправится его дочь. Она простудилась. Невероятно. У меня есть сестра!

Джоад берет бокал с мартини.

— Так у него есть настоящая семья?

От его вопроса у меня перехватывает дыхание.

— Что значит настоящая?

— Ничего, просто…

— Джоад имеет в виду семью, с которой он живет, — вступает Кэтрин.

Джей садится рядом со мной и обнимает за плечи.

— Ты тоже его настоящая семья, Брет, но лучше ко всему быть готовой. Твои отношения с Джонни сейчас, когда тебе тридцать четыре, будут не обычными отношениями отца с дочерью. Он никогда не укладывал тебя спать, ты не забиралась в его постель ночью, если приснился кошмар…

И он никогда не переживал, когда у меня начинался насморк.

— Именно, — кивает Джоад. — У нас в офисе есть женщина, она отдала сына в приемную семью. Когда он нашел ее спустя девятнадцать лет, это было ужасно. У нее двое маленьких детей, и тут какой-то чужой человек вторгается в их жизнь. Она совершенно не ощущала связи с ним. — Он качает головой, словно разгоняя мрачные мысли. — Конечно, не обязательно, что так будет и с вами, но…

Все вокруг заволакивает туманом. Отец, которого я столько искала, не хочет меня видеть. У него есть дочь, настоящая дочь, которую он любит. А я для него микроб, способный навредить им обоим. Мама поэтому ничего мне не рассказывала? Предполагала подобное развитие событий?