он это сделает, что сила, с которой он движется, такая же, как у волка. Он мог легко разорвать меня, и предпочел просто прикоснуться, но я хочу знать, какова эта сила на ощупь.

— Я хочу, чтобы твои пальцы были во мне, — выдыхаю я, чувствуя, как мое тело откликается.

— Я не могу, — стонет он, и я ощущаю легкое прикосновение чего-то острого, но хорошо обработанного к моей коже. Я слишком отвлечена его ртом на своей шее, чтобы понять, ногти это или когти.

— Тогда твой язык, — говорю я, и он замирает. — Разве ты не скучаешь по моему вкусу?

Слова слишком смелые для меня, и на секунду я жалею, что произнесла их вслух. Но зверь из леса не сделал ничего, кроме как полизал мою пизду, и если это был он, я думаю, в этом есть достаточный смысл для меня.

Он не отвечает, но его глаза по-прежнему устремлены на меня.

Несколько мучительных секунд я думаю, что он откажется, как и прошлой ночью, но затем я вижу, как остатки решимости в его глазах исчезают.

Он подхватывает меня руками под колени, подтягивает мои бедра к краю стойки. Я вскрикиваю от удивления, потому что не думаю, что когда-либо раньше чувствовала, как он вот так бросает меня.

Он начинает медленно и благоговейно, тепло его дыхания окутывает мою жаждущую киску. Он делает глубокий вдох, за которым следует стон. Я думала, что на мне шорты, но после того, как прошлой ночью он порвал мое нижнее белье, есть большая вероятность, что теперь они выглядят, как ужасная джинсовая юбка.

Я извиваюсь в его железной хватке на моих лодыжках, которая удерживает ноги раздвинутыми, когда он раздвигает меня своим языком.

— Шон, — выдыхаю я, мои бедра выгибаются навстречу его рту, когда он погружает язык глубоко в мое лоно. От всего этого я забываю, что собиралась сказать, кроме, — О боже, продолжай вот так.

Каждое движение его языка, от которого я чувствую все больше удовольствие и напряжение нарастают глубоко внутри меня. Жар распространяется по моему телу, и я чувствую покалывание до лопаток.

После нескольких мучительно медленных движений по влагалищу он находит клитор и сосредотачивается на нем, и мое тело предательски близко к оргазму, раньше чем я получу достаточно удовольствия от процесса.

Это слишком, это слишком сильно.

Я прикусываю губу, чтобы сдержать крик, хватаю его за волосы и прижимаюсь к его лицу, наслаждаясь каждым жадным движением, который он дает мне, проживая свой кульминационный момент.

— Скажи мне, что ты скучала по этому, — рычит он с мрачной ноткой ревности, прежде чем сильно провести языком по моим сверхчувствительным нервам, каждое дополнительное поглаживание заставляет меня стонать. — Скажи мне, что ты думала об этом, когда другие пытались доставить тебе удовольствие.

Возможно, мне следует ударить его за то, что он просто предположил, что я не смогу найти хорошего секса ни с кем после него, и я думаю сказать ему об этом, когда его язык снова погружается глубоко в меня, неудовлетворенный. Я стону в ответ, приподнимая бедра, чтобы уклониться от интенсивности удовольствия.

— Тебе не нужно соревноваться с парнями, с которыми я рассталась, — я тяжело дышу, мое тело дрожит после оргазма, — но так и было. Я думала о тебе каждый раз.

Его руки сильно впиваются в мои бедра, подстегиваемые собственническим порывом, что-то более острое и мощное, чем его ногти, впивается в мою кожу. Я замечаю, как шерсть начинает покрывать его руку, всего на секунду, прежде чем он снова беспощадно сосредотачивается на клиторе, и моя голова непроизвольно откидывается назад со вздохом.

Внезапно ощущение его языка немного отличается от того, к которому я привыкла, другая текстура, более грубая, горячая, более ненасытная по отношению к моей киске. Каждое движение по моим складочкам, достигающее клитора, заставляет меня молить о большем. Мои руки запутываются в его волосах, как будто я цепляюсь за саму жизнь. Он всегда знал, как доставить мне удовольствие, но я понятия не имела, как сильно он сдерживался.

Это не прекращается, даже когда я борюсь с его властью надо мной, даже когда я не могу быть тихой. Если с моими последними партнерами у меня был дефицит оргазмов, сейчас он с лихвой компенсирует все мной упущенное.

Мои бедра сжимаются вокруг его головы, поясница снова выгибается, когда он облизывает меня во время очередного оргазма, не останавливаясь даже на вдох.

Кажется, я забыла, что он такой. Возможно, убедила себя, что просто выдумала, что он всегда доводил меня до пары оргазмов, прежде чем хотя бы достать презерватив.

— Притормози, — тяжело дышу я, похлопывая его по плечу, по макушке, по всему, до чего могу дотянуться. Его хватка на моих бедрах остается, но он, по крайней мере, отрывает рот от моей пизды.

Он проводит зубами по складке на моем бедре знакомым способом, но я совершенно забыла, что он всегда так делал, и теперь это имеет больший смысл. Я думаю. Есть много мелочей, от которых я просто отмахнулась, но которые начинают приобретать странный смысл, усиливая то, что я видела, но во что не могу поверить.

Шон — оборотень. Оборотень, о котором мне снились сны. Волк, на котором я была готова прокатиться, и теперь я не совсем уверена, что это были сны. Казалось, это не может быть реальностью.

Я приподнимаюсь на локтях, когда Шон берет одно из чистых кухонных полотенец из стопки и вытирает им лицо. Он протягивает его мне, но замирает, а потом я слышу, как кто-то спускается по лестнице.

Я пытаюсь оттолкнуться от столешницы, стягиваю свои теперь бесполезные шорты, чтобы прикрыться. На кухне включается свет, прежде чем я успеваю привести себя в порядок.

Логан стоит в дверях. Его взгляд сразу падает на нас, он выглядит довольно равнодушным, даже когда Шон прислоняется к стойке, чтобы скрыть свою эрекцию. Наверное, совершенно очевидно, что мы не просто болтали в пять утра.

— Господи, чувак. Теперь я должен Эйдену денег.

Логан приберегает большую часть своего осуждения для брата, едва взглянув на меня. Я поворачиваюсь и направляюсь к боковой двери кухни, прежде чем смущение настигнет меня.

Вместо этого возникают другие ощущения. Что-то раскалывается, и я чувствую, что стою на грани своих снов и обычной реальности. Появление Логана напомнило мне обо всем, что чуть раньше я была готова отложить в сторону.

Шон, может, и чудовище, которого жаждало мое тело, но он все еще мой бывший муж.

19

Шон

— Ребята, папа когда-нибудь говорил с