– Это вам не детективный роман. Здесь все не так просто, как кажется. Мы уже говорили, что жертва, возможно, наклонилась вперед. Нож торчал из спины довольно высоко. Чтобы всадить его так, надо иметь рост. Так что низких, пожалуй, можно исключить. То есть женщин. Кроме Эйко. У нее метр семьдесят с лишним…

– Значит, версия о карликах не прокатывает.

– Послушайте! Может, хватит шутить?! – резко бросил Усикоси.

В мгновение ока обстановка между стражами порядка накалилась.

– Так или иначе, – тут же попытался снять напряженность Одзаки, – есть еще вопрос вопросов: почему убийца ударил Кикуоку в спину с правой стороны?

– Сердце ведь не справа, – поддержал его Усикоси. – Может, в спешке?

– Или не хотел в сердце тыкать, – предположил Окума. – Разве поймешь эту публику…

– Вообще-то я имел в виду другое: правша убийца или левша.

Одзаки гнул свою линию – ему хотелось продолжать разговор, но коллегам бесконечное гадание на кофейной гуще порядком надоело.

– Всё! Хватит! – заявил Усикоси, вставая со стула. – Я ничего не понимаю – и умываю руки. Вот сейчас мы поговорим, а потом вдруг случится еще одно преступление, и мы не сможем его предотвратить! Я еду в управление. Надо связаться с Токио, пусть контора высылает подмогу. Есть возражения? Опозоримся, конечно, но других вариантов нет.

Не дождавшись ответа, Усикоси быстро вышел из салона.

– Да-а… Нашими силами с этим делом не справиться. Уж больно оно заковыристое, – проговорил Окума.

Один лишь Одзаки не скрывал разочарования, оно было написано у него на лице.

Нельзя сказать, что взявшиеся за расследование детективы оказалась некомпетентными. Просто методы, твердо усвоенные ими на основе многолетнего опыта, не подходили для свалившегося на них дела.

Утро выдалось бесснежное, хотя пасмурное и хмурое. Остальные обитатели дома держались подальше от занявших угол салона полицейских и тихо беседовали о чем-то. И только по тому, что пробормотал себе под нос Кусака, можно было понять, о чем идет речь:

– С какой стороны ни посмотри, выходит, что эти копы больше всего подходят на роль преступника.

* * *

Усикоси вернулся в Дом дрейфующего льда ближе к вечеру.

– Ну как? – поинтересовался Одзаки.

– Говоря одним словом, начальство нами недовольно.

– Что-о?

– Они хотят, чтобы мы поменьше думали о том, как бы сохранить лицо во всей этой истории. Единственный человек, с которым мы нашли общий язык, – это инспектор Накамура. Я познакомился с ним в Токио, в командировке, когда шло расследование дела Юдзо Акаваты. Я ему все подробно рассказал. Он согласился, что дело очень мутное, и посоветовал не предпринимать поспешных действий, раз преступник находится в доме.

Наверное, он прав, но это не тот случай, когда можно просто сказать: вот арестуем подозреваемого – и всё. Главная задача сейчас – ни в коем случае не допустить нового преступления. Во имя этого надо признать ошибки, которые мы совершили до сих пор, хоть это и стыдно.

– Да, конечно.

– Не знаю, как в городах, но в сельской округе таких абсурдных преступлений не бывает. В Токио больше привыкли к подобным случаям.

– Усикоси-сан, а как же честь мундира? Разве мы можем так легко сдаться? Надо как-то разобраться с этим делом. Иначе получается, что мы ни на что не способны. Разве не так?

– Так-то оно так, но вот ты в чем-нибудь разобрался?

– Нет, но…

– Короче, даже если из Токио сюда кого-то и пришлют, это не значит, что нас полностью отстранят от расследования. Будем работать вместе. Что плохого? В конце концов, на кону человеческие жизни. Они важнее нашей репутации.

– Вы думаете, могут еще кого-то убить?

– Мы не разобрались с мотивами, поэтому как я могу ответить?.. Хотя все может случиться.

– Вы так думаете?

– И когда я сказал об этом ребятам в Токио, они ответили: давай вместе думать, как это все распутывать. У них вроде есть идеи.

– Интересно, какие?

– Точно не знаю. Обещали с нами связаться.

– А как?

– Телеграммой, наверное.

– Не нравится мне все это… У меня плохое предчувствие. Как пришлют какого-нибудь Шерлока Холмса с трубкой… Терпеть таких не могу.

– Ха-ха. Если б в Токио был такой известный детектив, я обязательно попросил бы прислать его сюда. Только где ж такого взять?

– Телеграмма!

Услышав голос, Эйко встала со своего места.

Усикоси поднялся следом и направился за ней в прихожую. Через пару минут он показался, держа в руке листок – Эйко шла за ним, – и быстро вернулся на свое место. Уселся рядом с Одзаки и сунул ему под нос телеграмму.

– Может, просветите, что там, – хмуро проговорил Окума, и Одзаки стал читать:

– Э-э… «подходящий для этого исключительного случая человек есть. Вылетел к вам. Лучшего специалиста в Японии нет. Фамилия – Мита…» как это? Митараи? Что это значит? Черт! Они решили послать сюда этого бездаря, корчащего из себя Шерлока Холмса?!

– Что? Этот Мита… как его там? Он из конторы? Из первого отдела? – обратился к Одзаки Окума.

Одзаки знал, кто такой Митараи.

– Он предсказатель будущего, гадатель.

Усикоси и Окума удивленно заморгали и на несколько секунд лишились дара речи. Наконец Усикоси тоном человека, просящего дать ему лекарство от желудочных колик, проговорил:

– Это шутка такая?! Дело, конечно, темное, мы бродим тут как в тумане, но чтобы к гадалкам обращаться… До этого еще не докатились, слава богу.

Окума раскатисто расхохотался:

– Да-а, Усикоси-сан! Этот ваш приятель в Токио – шутник. Подсунул нам помощничка… Хотя, если подумать: а что, если этот прорицатель раскинет свои гадальные палочки и угадает, кто преступник? Тогда в выигрыше окажутся все. И мы лицо сохраним, и парни из Сакурадамон могут сказать, что помогли нам. Самый лучший вариант для всех. Хотя лучше б они вместо предсказателя прислали сюда ищейку. Полицейская собака с чутким носом по-любому лучше какого-то скрюченного старикашки.

– Нет, инспектор Накамура не может быть таким безответственным… Одзаки-кун, ты ведь знаешь этого Митараи? – спросил Усикоси.

– Вы об убийстве семьи Умэдзава слышали?

– А как же! Нашумевшее дело[16].