А тело его не совсем тело в человеческом смысле.

Он будто является оболочкой для тысячи существ, в каждом из которых по сотне очков Истока.

Прямо ходячая атомная бомба!

Как из него сделали такое чудовище? Обычным вливанием Истока такого результата не удалось бы достичь.

Но Каталину и Рину надо спасать. Не знаю, как они обе здесь оказались, но надо.

Я попытался применить магию крови, но всё тщетно. Кровь охотника настолько пропитана Истоком, что блокирует любое вмешательство.

Кроме того, он обладает совершенной защитой. Ни стихии, ни даже мои физические атаки ничего ему не сделают.

С таким количеством Истока в теле… Он бы даже мог посоперничать с моим телом из прошлой жизни!

— Сдавайся, Большаков. — продолжил Норкин, ехидно улыбаясь. — У тебя просто нет выхода. Они обе умрут, если ты выкинешь глупость. Да и дружок твой тоже умрёт. И ты тоже.

Что же делать? Лапы охотника действительно сильны. Одно движение — и они переломят шеи Каталины и Рины.

Быстро я точно не смогу одолеть этого охотника. Даже если смогу придумать способ, а это уже займет время, то бой с ним будет длиться не меньше двух часов.

С таким запасом Истока он сможет сражаться долго. И броня у него такая, что сразу не пробьёшь.

— Неужели ты думал, что самый умный в этом мире? — усмехнётся Норкин, глядя на меня. — Я знаю, что ты пришёл из прошлого. И пришёл, кажется, чтобы разрушить все наши планы. Но так уж вышло, что мы всё узнали заранее и предотвратили. Что тебе остаётся?.. Жить в позоре, без сил, как побитая собака. И я буду только рад видеть твои мучения. Сначала ты побудешь рабом, потом над твоим телом проведут эксперименты, а потом ты будешь умирать долго и мучительно.

Я всмотрелся ему в лицо и ответил:

— Я тебя запомнил. Откуда шрам? Киска поцарапала?

Тучный барон сжал челюсти и со злостью глянул на Каталину.

Теперь ясно. Другого я от неё и не ожидал.

— Посмотрим, как ты запоёшь после недели в этом месте. В моем лагере и не таких ломали!

Охранники обошли нас сзади и надели нам с Лео на руки антимагические наручи. Потом заковали Каталину и Рину.

Я узнал их. Это те самые наручи, созданные мной. Отлично помогали, когда нужно было конвоировать еретиков или держать их в заключении. И действительно, они очень эффективны.

Отлично ограничивают Исток. И теперь я сам стал жертвой своего изобретения.

— Этот охотник станет твоим личным надзирателем. Ты слишком опасен. — сказал Норкин, делая затяжку сигарой и выпуская кольцо дыма мне в лицо. — Наверно трудно осознавать, что есть кто-то сильнее тебя. И хитрее.

Какой он уверенный. Думает, что этот охотник сможет меня сдержать.

Хотя, собственно, сейчас вступать в бой мне не выгодно.

Тело охотника уничтожит само себя.

Эти микроорганизмы в его кровотоке вырабатывают слишком много Истока и питаются за счёт жизненной энергии самого тела.

Похоже, охотник и сам не знает, что скоро с каждым днём будет чахнуть. В конце концов, умрёт.

Но кто смог придумать такую страшную модификацию для его тела?..

Нас всех: Лео, меня, Рину и Каталину провели в темницу — охотник открыл скрытый ход вниз, и мы спустились.

Света здесь нет. Не удивительно. Этот охотник прекрасно видит в темноте — ещё одно преимущество его усовершенствованного тела.

Нас посадили в разные камеры с прутьями из магической руды.

А отсюда просто так не выберешься. И нельзя здесь использовать Исток.

Да, этот Норкин неслабо заморочился. И наручи, и клетка.

Мы сели в своих камерах, а охотник вернулся обратно наверх.

— Надеюсь, и на это у тебя есть план… — сказал Лео из своей камеры.

— Этого я не предвидел. Но мы выберемся. — ответил я.

— Прости, Дима… — прошептала Рина. — Я пыталась, как могла.

— Ничего. Ты не знала всех деталей. Похоже на то, что твой отец — тот самый князь из прошлого мира. Как только он услышал моё настоящее имя, то стал действовать всерьёз.

— Из прошлого мира?! — в один голос удивились Каталина и Лео.

— Это долгая история…

Мне пришлось поведать её и им. Благо, что времени было предостаточно.

— Теперь понятно, откуда у тебя такой боевой опыт. — сказал Лео. — Тогда у нас есть шанс даже здесь.

— Придётся подождать. Мне нужно придумать, как отсюда выбраться без лишних жертв. И освободить рабов.

Оказалось, что в темнице сидят и пятеро других одарённых.

Всё это время они молчали, но после моего рассказа о прошлой жизни, решили дать о себе знать.

Они рассказали, зачем их здесь держат.

Кланы аристократов, которые обладают настоящей силой, нужны Норкину, а потому он решил их не уничтожать, а шантажировать.

Эти одарённые — члены семей из этих кланов. Норкин шантажирует остальную часть их семей под угрозой смерти пленников.

И никто этого Норкина остановить не может. В его руках самые свирепые инструменты давления — пытки, похищения, рэкет и заказные убийства.

А этот барон по-настоящему хитёр! И у него есть влиятельные союзники.

Впрочем, сейчас надо думать, как отсюда выбраться.

Всё зависит от меня.

Но если князь Третьяков всё знает обо мне, то он и знает о запретной магии крови.

С помощью этого охотника он многое предусмотрел. Но не всё.

Он не знал, что антимагические наручи создал я. И я знаю их единственную слабость.

Как только придёт удобный час, я смогу освободиться, а потом и освободить остальных.

Главная преграда сейчас — сам охотник.

Теперь я понял, что этот лагерь рабов нужно уничтожить, а людей вывести отсюда.

Новая империя прогнила куда сильнее, чем мне казалось.

Сверху щёлкнул засов двери.

К нам спустился парень в халате учёного и с фонарём в руке. Он довольно молод.

— Здравствуй, Дмитрий. — сказал он, встав перед моей камерой. — Меня зовут Пётр Григорьев. О тебе я наслышан немало. И для меня большая честь работать с Великим Инквизитором.

— Давай к делу. Хватит трепать языком. — ответил я.

— Да, вы человек сражений, а не науки. Это сразу видно. Грязный варвар.

Ещё один зазнайка… Если бы он только знал, сколько лично я придумал нововведений в старой империи, то просто обезумел бы от своей никчёмности.

Впрочем, пусть пока будет доволен своей гордыней.

— Теперь нам с тобой много времени придётся провести вместе. Будет лучше, если ты пойдешь на контакт. Тогда моя работа будет эффективнее.

Он немного помолчал, ожидая, что я что-то отвечу. Но ответа не последовало.

— Понимаю, вы расстроены. Но жизни этих прекрасных людей. — он