Бернли также присел и вгляделся в поверхность ковра.

– Нет, – ответил он. – Ничего.

– Это потому, что ты подошел слишком близко. Иди сюда и устраивайся рядом со мной. А теперь посмотри снова.

– Бог мой! – закричал Бернли в сильном волнении. – Бочка!

На ковре там, куда падал яркий свет, отчетливо виднелась вмятина в форме кольца диаметром примерно в два фута и четыре дюйма. Ворс был слегка примят. Такой след могло оставить днище тяжелой бочки.

– Я сразу это заподозрил, – сказал Лефарж, – а потом догадка окончательно подтвердилась.

Он протянул приятелю свою лупу и указал на участок пола, который изучал при увеличении.

Бернли взял лупу, нагнулся совсем низко и принялся пальцами ворошить ковер. Между ворсинками попадалась странная с виду пыльца. Он сумел ее собрать и рассмотреть.

– Опилки! – воскликнул Бернли.

– Вот именно, опилки! – подтвердил Лефарж, напустив на лицо важное и самодовольное выражение. – Теперь видишь? – он описал пальцем круг над полом. – Опилки просыпались по всей окружности там, где стояла бочка. Помяни мое слово, Бернли, мы близки к завершению дела. Именно тут располагалась бочка, когда Феликс или Буарак, а быть может, оба укладывали в нее труп.

– Бог мой! – Бернли не находил сейчас других слов, чтобы выразить свои чувства. – Я нисколько не удивлюсь, если окажется, что ты совершенно прав!

– Разумеется, я прав. Тут все яснее ясного. Женщина исчезает, и ее труп находят в бочке, заполненной опилками. И вот в том самом доме, откуда она пропала, обнаруживаются следы подходящей бочки и крупицы опилок.

– Да, здесь многое сходится. Но мне, например, далеко не все понятно. Если это сделал Феликс, то как он доставил сюда бочку, а потом вывез ее?

– Тогда, по всей вероятности, виновен Буарак.

– А как же его алиби? У Буарака железное алиби.

– Железное? Да, если верить ему на слово. Но откуда ты знаешь, что он говорит правду? Пока у нас нет никаких подтверждений.

– За исключением показаний Франсуа. Если преступление совершили Феликс или Буарак, то Франсуа должен был стать соучастником, а это не кажется мне правдоподобной версией.

– Верно, должен признать, что старик и мне показался слишком честным для такого дела. Но допустим, они не убивали ее, тогда как ты объяснишь следы бочки?

– Быть может, она имела отношение вот к чему? – заметил Бернли, указывая на небольшую мраморную скульптурную группу.

Лефарж обескураженно уставился на нее.

– Но это же, несомненно, то самое, что было отправлено Феликсу! – воскликнул он в изумлении.

– Похоже на то. Но лучше помолчим. Вот идет Франсуа. Давай расспросим его.

Дворецкий в самом деле вошел в комнату с листком бумаги, который он вручил Лефаржу.

– Адрес Сюзанны, господа.

Лефарж прочитал вслух:

– Мадемуазель Сюзанна Доде. Дижон, рю Попо, дом 14Б.

– А теперь посмотрите сюда, Франсуа, – попросил детектив, указывая на скульптуру. – Когда это появилось здесь?

– Совсем недавно, мсье. Как вы могли заметить, хозяин коллекционирует подобные вещи, а эта скульптура из трех девушек – его последнее приобретение.

– Вы можете точно вспомнить день, когда ее привезли?

– Незадолго до того, как устроили званый ужин. Да, теперь я припоминаю отчетливо. Это случилось в тот самый день.

– В чем была упакована статуэтка?

– Она прибыла внутри бочки, мсье, еще в субботу утром. Хозяин сам вскрыл крышку, чтобы вынуть ее. Этого он не доверял никому.

– Стало быть, он часто получал подобные бочки?

– Да, мсье, многие скульптуры доставлялись именно в бочках.

– Понятно. И когда же груз был окончательно распакован?

– Только два дня спустя, мсье. В понедельник вечером.

– Куда потом дели бочку?

– Ее вернули продавцам в магазин. Через два или три дня оттуда специально прислали повозку.

– Постарайтесь вспомнить точнее, в какой день это случилось.

Дворецкий замолчал в задумчивости.

– В точности не припомню, мсье, уж извините. Как мне кажется, это было в среду или в четверг на той неделе.

– Спасибо, Франсуа. Есть еще одна вещь, о которой я хотел бы вас попросить. Буду бесконечно вам признателен, если вы предоставите мне образец почерка хозяйки.

Франсуа покачал головой.

– У меня нет ничего подобного, мсье, – ответил он, – но я покажу вам ее письменный стол, а вы уж, сделайте милость, поищите сами.

Они прошли в будуар, и Франсуа указал на маленький секретер с инкрустацией тонкой резьбой – великолепный образец мастерски изготовленной мебели, почти произведение искусства. Лефарж сел перед ним и начал просматривать бумаги.

– Кто-то успел порыться до нас, – заметил он чуть позже. – Почти ничего нет.

Ему попались старые счета, квитанции, рекламные буклеты, чьи-то чужие письма, не содержавшие ничего важного, обрывки машинописных текстов, но ни клочка бумаги с почерком самой владелицы секретера.

Внезапно Франсуа воскликнул:

– Полагаю, мне удастся раздобыть то, что вам нужно, господа, если вы несколько минут подождете.

– Так и есть, – сказал он, вернувшись гораздо быстрее, чем обещал. – Вероятно, это подойдет. Висело в рамке под стеклом в помещении для прислуги.

Он принес краткий документ, в котором распределялись обязанности между слугами, указывалось время их работы и прочая информация. Список был составлен, насколько могли поверхностно судить сыщики, той же рукой, которая написала прощальное послание к мсье Буараку. Лефарж бережно уложил его в свой рабочий блокнот.

– А теперь хотелось бы осмотреть комнату мадам.

Они провели тщательный поиск в спальне, надеясь обнаружить какие-нибудь давние письма, но безуспешно. Затем допросили остальных слуг, хотя тоже безрезультатно.

– Теперь осталось последнее, – обратился Лефарж к пожилому дворецкому. – Нам нужен список гостей званого ужина. Полный или хотя бы частичный.

– Думаю, что смогу перечислить их всех, – ответил Франсуа, и Лефарж записал фамилии в блокнот.

– Когда вы ожидаете возвращения домой хозяина? – спросил Бернли, закончив с составлением списка.

– Он уже должен был бы вернуться, мсье. Обычно мсье Буарак приезжает около половины седьмого.

Время приближалось к семи часам. Им пришлось лишь немного подождать, как донесся скрежет ключа в замке дверного засова.

– А, добрый вечер, джентльмены! – приветствовал их Буарак, заметив детективов в холле. – Вы, стало быть, уже здесь. Есть успехи?