— Все в порядке? — тут же отреагировал старейшина пика Славы.

— Да, просто мышцы немного ноют, — отозвался Шен, не желая вдаваться в подробности при старике. — Господин Шао, спасибо за вашу помощь, — поклонился он, почтительно соединив руки перед собой. — Обещаю, что мы сделаем все, что в наших силах, чтобы выполнить вашу просьбу.

Старик также поднялся и поклонился заклинателям.

— Жду вас через день, — при этом совершенно непочтительно произнес он.

«Раздражаешь…» — подумал Шен, продолжая спокойно смотреть на него.

Кивнув, они с Муаном наконец распрощались и двинулись в Хэфань.

— Ты ему веришь? — спросил мечник, когда они отошли подальше.

— Предпочитаю не делать поспешных выводов.

— У тебя все еще что-то болит? — перескочил на другую тему Муан.

— Это не то чтобы боль, — честно отозвался Шен. — Так, неприятное ощущение. Мне кажется, ко мне прицепился призрак той Есу.

— Так верни заколку на волосы!

— Точно!

Шен резко остановился, достал заколку и кое-как скрепил свои неравномерно подстриженные пряди.

— Твоя прическа оставляет желать лучшего. Не желаешь подравнять волосы?

— Не вижу в этом необходимости. Предполагаю, они могут так же стремительно отрасти в любой момент.

— А пока этого не произошло, будешь ходить вот так? — неодобрительно произнес Муан.

— Ага, — Шен кивнул и широко улыбнулся.

Глава 137. Розовый в пыли сожалений

Когда Ал закончил с работой, было уже темно. Он побежал через весь город в Павильон утешений, надеясь, что Шен с Муаном там и ему не придется больше терзаться от неизвестности. Беспокойство, на время вытесненное появлением отчима, вновь нахлынуло на него.

Ал задевал редких прохожих, отталкивал не извиняясь и стрелой летел вперед. Луна взошла над Хэфанем, в городе не горело ни одного фонаря. Изредка по улицам проходила стража, разносились крики глашатая: «Закрывайте двери! Не зажигайте огня! Берегитесь воров! Молитесь Истинному Богу!», звучали удары гонга.

Ал с трудом сориентировался в переплетении улиц, но все же нашел нужную. Издалека была слышна музыка: пусть света в Павильоне утешений не было, он все еще не собирался отходить ко сну.

Быстрым шагом парень вошел внутрь, миновал двор и очутился в общем зале.

Слышались шепоток и тихий смех, резкий запах благовоний витал в воздухе и раздражал нос. Ал чихнул и прошел к лестнице, ни на кого не обращая внимания. Он быстро поднялся, перепрыгивая через три ступеньки, и влетел в комнату.

Она была пуста. Сердце Ала замерло, а затем глухо застучало, в панике подбираясь к горлу.

Муан отставал от Шена на шаг и шел, глядя ему в затылок. Шен погрузился в свои мысли и был неразговорчив. Они возвращались в Павильон утешений уже около трех часов, спустились в Хэфань, и оставалось пройти по городу. Небо окрасила чернильная ночь, на тротуары легли лунные тени. Заколка с бубенчиками слабо позвякивала при каждом движении Шена. Этот звук мелодично разносился по пустым улицам.

— Я вот думаю, — неожиданно начал Шен, — завтра нужно будет еще раз посетить тот недостроенный павильон.

— Что? Зачем?!

— Когда тебя забрали призраки, я пообещал одной из них, что найду их брата.

— Хочешь сказать, этот призрак может преследовать тебя вечно, пока ты не исполнишь обещание? — нахмурился Муан.

— Что-то вроде того, — согласился старейшина пика Черного лотоса.

Еще он думал о том, что уменьшение Муана в итоге оказалось одной из адаптированных арок, а значит, история с призраками определенно тоже из их числа. Неизвестно, как поведет себя Система, если он проигнорирует эту арку и не закроет ее.

Конечно, если бы он стал делиться этими мыслями с Муаном, объяснения бы затянулись, поэтому он выразился проще:

— Ты что-нибудь помнишь из того, что было, когда тебя забрали призраки?

Муан поморщился: формулировка ему не нравилась, хоть и поспорить было не с чем.

— Совсем ничего не помню. Последнее воспоминание, как кто-то толкнул меня с лестницы. Ты видел, кто это был?

— Там никого не было. Точнее, я никого не видел.

Через дорогу метнулась кошка, в темноте она казалась черной. Шен замер, потому что животное выскочило почти ему под ноги. Сориентировавшись, кошка бросилась прочь, а Шен проводил ее взглядом. Отбежав на несколько метров, кошка развернулась и посмотрела на него сверкающими в лунном свете круглыми глазами.

Шен отвернулся и пошел дальше, а Муан, в который раз инстинктивно проведший рукой у левого бедра, где обычно висел меч, с досадой цокнул языком.

Немного пройдя вперед, Шен продолжил, возвращаясь к прерванному разговору:

— В видении Есу было стойкое ощущение, что в семье шестеро детей. Но в павильоне я видел только четверых.

— И что ты хочешь этим сказать?

— Что, во всяком случае, в смерти этих четверых я уверен. Но есть вероятность, что тот брат, которого они жаждут найти, все еще жив.

Он помолчал и добавил:

— Надо расспросить барышню Лиян. Человек с гетерохромией должен быть заметен. Если он живет в Хэфане, его точно знают местные.

— Гетер… что?

— Разноцветные глаза. Девочка сказала, что у их брата разноцветные глаза. Один — красный.

Шену хотелось, чтобы этот долгий день наконец подошел к концу. Пусть он и поспал днем, этого было недостаточно, и он вымотался, пока спускался с горы. Причиной, вероятно, было не только физическое перенапряжение, но и то, что он влил просто невероятное количество духовной энергии в Муана, когда паниковал, и в итоге силы достались демону горы. Уже за такое добровольное пожертвование дерево должно было вернуть Муану все годы и прибавить еще десяток!

К сожалению, генерировались силы куда медленнее, чем тратились. И Муану тоже было нечем с ним поделиться: он был выжат как лимон. Вероятно, они ощущали состояние друг друга и одновременно мечтали об отдыхе.

События утра, когда Шен бежал на гору, считая каждый шаг и сжимая мечника, казались далекими. Словно не день прошел, а минимум неделя.

Шен вошел в выделенную им комнату и остановился, увидев вскочившего на ноги Ала. Парень держал тусклый огонек на ладони и выглядел весьма отчаянно, словно о чем-то сильно переживал.

— Учитель… Мастер Муан, я рад, что с вами все хорошо… — справившись с эмоциями, пробормотал он.

— Мне ни к чему твоя лесть, — хмуро отреагировал мечник.

— Это не лесть… Я…

Ал замолчал. А Шен тихо вздохнул. Ему хотелось верить, что Ал в самом деле искренне переживал, но Муан был так категоричен…

— Н-но что произошло? — решившись, уточнил Ал.

— Если коротко, — начал Шен, — выяснилось, что во всем, точнее, в состоянии старейшины Муана было виновато дерево-демон, чьи корни окутали и покусали его той ночью.

— О, вот как… — пробормотал Ал. — Вы его срубили?

— Э-э, нет,