– Прощайте, лирра Дизраелли. Я был счастлив познакомиться с вами.

Связь прервалась. Экран вайфона мигнул и погас, а я все сидела в прострации, только искусанные губы дрожали.

Он бросил меня.

Дэмиан бросил меня, и это в такой момент!

Произошедшее не укладывалось в голове. Но в то же время, где-то глубоко-глубоко в душе, я почувствовала постыдное облегчение.

Он сделал то, чего не смогла сделать я. Принял правильное решение.

Если хочешь научить человека плавать – брось его в воду. Дэмиан сделал именно это. Теперь у меня только два варианта: возненавидеть его и тихо идти ко дну или сказать «спасибо» и плыть.

Плыть туда, куда зовет мое сердце.

Под потолком включился динамик. Я вздрогнула, когда раздался голос Сагиры. Сухой, непреклонный. Он прошелся смычком по натянутым нервам, заставил все перевернуться внутри.

– Лирра Дизраелли, зайдите в медбокс.

И уже изменившимся тоном:

– Пожалуйста…

***

Не знаю, как дошла до медбокса. Все боялась, что ноги подломятся, и я упаду. Хорошо, что коридор пустовал, иначе у невольных зрителей возникли бы сомнения в моей адекватности.

Рейна увидела еще до того, как вошла в прозрачные двери. Он сидел за столом, боком ко мне, уронив голову на руки.

Двери разъехались, пропуская меня, но я не спешила. Остановилась на пороге, не зная, что делать, не зная, куда деть руки, которые вдруг сделались очень неловкими, чужими. Сердце сжалось то ли от страха, что я все неправильно поняла, то ли от предвкушения. По спине поползли мурашки.

Он же будто почувствовал мое присутствие. Вздрогнул и медленно поднял голову. Посмотрел на меня.

От этого взгляда меня кинуло в жар. Внутри все сладко заныло, и я почувствовала, как земля медленно уходит из-под ног.

Рейн смотрел на меня так, словно видел сокровище, которое утратил и уже не чаял обрести. Жадно, ненасытно, спеша охватить целиком и упиваясь увиденным. Боясь отвести глаза хоть на секунду, боясь, что я исчезну, растаю, как дым.

Безмолвно.

Но слова были тут не нужны. Я сама прочитала в его глазах все, что хотела узнать.

И мое сердце, радостно дрогнув, совершило кульбит.

– Рейн…

Его имя бездумно сорвалось с моих губ. По сути, я даже не осознала, что говорю. Просто смотрела на него во все глаза с надеждой и страхом. И больше всего на свете в этот момент мне хотелось, чтобы он сделал первый шаг. Дал понять, что я не ошиблась. Что я все правильно поняла.

Рейн порывисто встал. Шагнул навстречу, жадно вглядываясь в мое лицо. Казалось, он ищет в нем что-то особенное, понятное только ему. В два счета преодолел разделяющее нас расстояние и замер так близко, что я увидела искры на дне его глаз.

Те самые искры, что так завораживали меня.

Я боялась пошевельнуться. Боялась дохнуть и нарушить момент. Боялась, что опять ляпну какую-то глупость, и сама все испорчу. На этот раз безвозвратно.

– Лирра… – голос изменил ему, выдавая внутреннее напряжение. – Я должен все объяснить.

– Не нужно, – шепнула я хрипло. – Дэмиан позвонил.

«Ну, пожалуйста! – кричало все внутри меня. – Сделай это!»

– И как вы намерены поступить?

Он давал мне возможность принять решение. Давал шанс отступить. Свести все к нелепой шутке. Но я уже точно знала, чего хочу.

– Воспользуюсь его советом.

И, подтверждая свои слова, привстала на цыпочки. Страшно смущаясь, будто впервые, клюнула командора в губы и отступила с гулко бьющимся сердцем. В голове все смешалось. Я снова стала девчонкой, подарившей первый поцелуй.

На лице Рейна проступила растерянность. Впервые он не скрывал от меня эмоций, и это было так… трогательно и интимно. Он поднял руку и провел по моей щеке. Невесомо, едва касаясь, но я задрожала.

– Вы хорошо подумали, лирра? Это может быть очень… сложно.

Последнее слово он произнес хриплым шепотом.

Мои губы расползлись в глупой улыбке.

– Сложности меня не пугают.

– Я рад. Потому что дерранги своих женщин не отпускают.

Рейн заключил мое лицо в плен ладоней, притянул к себе и уже сам прижался губами к губам. Осторожно, словно спрашивая разрешения.

Его поцелуй был предельно нежен. Он едва-едва коснулся меня губами, а у меня в голове вспыхнули фейерверки. Каждая клеточка, каждый нерв отреагировали на него сладкой дрожью.

Я так долго мечтала об этом! Так долго ждала! И плевать, что нас могу увидеть.

Застонав, подалась к Рейну всем телом, обхватила руками за шею. И почувствовала, как он углубил поцелуй. Его язык скользнул между моих губ, вызывая томление. И это было так верно, так правильно, что я впервые за долгое время почувствовала себя цельной.

Теперь я могла точно сказать, что нахожусь на своем месте. И мое место – в руках этого мужчины.

Тяжело дыша, он на секунду от меня оторвался.

– Ты понимаешь, что я тебя никогда не отпущу? – прохрипел, глядя на мои припухшие губы. – Просто физически не смогу?

– Плевать! – выдала я.

А потом сама притянула его к себе.

***

Все изменилось резко и в одночасье. Я даже представить себе не могла, что моя жизнь совершит такой поворот, но ни о чем не жалела.

Да и о чем можно жалеть в объятиях самого потрясающего мужчины во Вселенной?

Его поцелуи становились все жарче, все глубже. Руки скользили по моему телу, заставляя плавиться и стонать. Еще никогда я не реагировала на близость так… остро. До помешательства.

В прошлой жизни все было гораздо спокойнее. Ровнее, что ли. Без неистового влечения, без бурных всплесков и ненасытной всепоглощающей страсти.

А сейчас я потеряла себя. Растворилась в своих ощущениях, как камень в горячей лаве. Возбуждение кипело во мне бурным потоком, выплескивалось долгими стонами, и я лишь краем сознания понимала, что эти стоны – мои.

Все, что когда-то знала о мужчинах Татьяна Рыбкина, оказалось бессмысленным и ненужным Тьяне Дизраелли. Потому что этот мужчина был не для Рыбкиной, он был для Тьяны.

Не для той Тьяны, что была до меня, а для той, которой я стала.

Рейн подхватил меня на руки.

– Хочу тебя! – прорычал мне в ухо и прикусил мочку.

Горячее дыхание пощекотало мне шею. Острый импульс удовольствия прошил насквозь. Я выгнулась, мечтая слиться со своим мужчиной не только телом, но и душой.

– Рейн! – из моего горла вырвался всхлип.

Он что-то сделал. Стеклянные двери медбокса вдруг потемнели, стали непроницаемыми, яркий свет потускнел. Теперь помещение заливал полумрак, создавая интимную обстановку. Только техника светилась и подмигивала разноцветными огоньками.