– Нормально, – отозвался Штрольц, – пять минут не задержка, а генеральская пауза. Краснов, что с ногой? Только не говори «бандитская пуля».

Краснов усмехнулся, пододвинул к Вершинину свободную чашку и потянулся за чайником. Вершинин жестом прервал его любезность.

– Спасибо, Юра. Не хочу. Ты давай доложи скоренько товарищу полковнику про свое производственное ранение, и начнем работать.

– А что тут докладывать, Сергей Оскарович. Бытовое недоразумение.

– Шел, поскользнулся, упал, очнулся, гипс? – подключился Балоян.

– Ладно, Краснов, сиди уж, попей чайку. Я сам расскажу.

– Может, не надо, Иван Владимирович, – жалобно залепетал Краснов.

– Надо, Федя, надо, – отрезал Вершинин и начал говорить – Прихожу утром на работу, а Ольги нет на месте. Ни предупреждения, ни записки. На нее совсем не похоже. Пять минут нет, десять, пятнадцать. Заволновался. До нашего совещания еще полчаса было. Пойду, думаю, поищу по кабинетам. Может, языком зацепилась где-то? Только вышел в коридор, слышу, шумят. Прислушался, вроде ее голос. Через три двери нашлась пропажа. Захожу – и обомлел. Краснов на столе сидит, а две женщины, Ольга моя и Карина, рядом с ним. Они, кстати, на меня ноль внимания. Знай себе что-то делают, не пойму. А Юра меня почти сразу признал. Бровки домиком, плечами пожимает, дескать, извиняюсь, товарищ генерал, но обстоятельства непреодолимой силы.

Гости генерала уже смеялись в голос. Даже виновник торжества, Юрий, и тот немного смущенно похохатывал.

– Тут я не удержался да как шепотом заору: «Равняйсь!» Девчата пружинками встали прямо, ручки по швам. Генерал пригляделся к Краснову и обомлел. У него на левой ноге вместо обуви… ведро мусорное надето! Извиняюсь, говорю, господин хороший, я в модах современных не шибко силен. Судить предвзято не имею чести. Однако ж прошу пояснить старику, а где к вашей авангардной обувочке пара потерялась? Могу, дескать, пособить поискать. В общем, Карина с утра решила у себя прибраться. Накопилось кое-чего. Вчера у нее девчонки посиделки какие-то устраивали. Чай, кофе да пирожные. Краснов, понятное дело, был вызван на подмогу. Как без богатыря русского обертки собирать прикажете? Тяжесть-то неимоверная. Не для девичьих плеч. Да, Юрий Лексеич?

Краснов уже не сдерживался. Беззвучно трясся, практически обессилев от смеха. Штрольц и Балоян гоготали волнами, по очереди или вместе.

– Мал-помалу, а мусора собралось достаточно. Весь в ведро толком не влезал. Богатырь наш доморощенный решил смекалку проявить недюжинную. Подбоченился, наверное, руки в боки да и предложил девице ножкою молодецкой мусор утрамбовать. Решил парняга не одной силушкой, да разумом похвалиться. Он же еще и опрятный. Снял ботинок, подстелил газетку, да как поднажал со всей дури и… ногу заклинило наглухо. Ведро оказалось особенное, крепкое, из монументального советского прошлого. Металлический бачок правильной цилиндрической формы. Узкий, высокий. Карина пыталась крем для рук предложить. Но ведь носок был дорог, сами понимаете. Ольга сразу свою лепту внесла. Она ведь поопытнее, конечно. Без обиняков намекнула на ампутацию и вытащила из сумочки пилку для ногтей. Я ее от греха подальше отослал в приемную. Пилку временно изъял. На всякий пожарный. Откровенно говоря, защемило ногу серьезно. Пришлось Юру на пол класть, осторожно надавить руками на стенки бачка. Не с первого раза удалось вызволить ступню из темницы. Без легкого вывиха не обошлось. Это ерунда по сравнению с ампутацией. Так дело было, Юра?

У присутствующих сил смеяться уже не осталось. Дружно отдувались, вытирая слезы.

– Иван Владимирович, довольно! Вспотел даже. – Штрольц не смог закончить фразу. Его очередной раз пробило на короткий, но мощный заряд смеха.

– Принимается, Сергей Оскарович. Пошутили и будет. Начинайте, кто готов.

Начал Балоян:

– Мы тут с Сергеем Оскаровичем обменялись информацией. Возьму на себя смелость и выражу общее мнение. Долли добыла крайне важную информацию. Понятно, мы и своими силами разрабатывали это направление. Но Штрольцу остро не хватало альтернативных источников. Не буду углубляться. Пусть сам скажет.

Штрольц кое-как смог взять себя в руки. Хотя баллада об «ампутации» еще не отступила окончательно и слегка накатывала снова и снова.

– Иван Владимирович, Юрий Алексеевич, уполномочен выразить вам и Долли благодарность за работу. От всего нашего американского отдела. Сами понимаете. Думаю, Зорин сам изложит все подробности. Еще раз огромное спасибо, и можете рассчитывать на все зависящее от нашего отдела в оказании содействия Долли.

– Приятно слышать. Спасибо. А Борис Платонович задерживается? Не знаете, на сколько?

Штрольц украдкой глянул на настольные часы.

– Пока нет. Кажется, еще минут пять до дедлайна. Меня вперед послали, чтоб я благодарность выразил и помощь предложил. Уверен, прибудет с минуты на минуту. Он человек исключительно пунктуальный, сами знаете.

Вершинин удовлетворенно кивнул головой.

– Понятно. Правильно сделал. Чего на реверансы время терять? А помощь действительно вскоре потребуется. Долли в вашу епархию перебирается. Когда она прибывает в США, Юрий Алексеевич?

Краснов посмотрел на часы и очень тихо произнес:

– Через три часа двадцать минут плюс-минус самолет прибывает в Сан-Франциско.

Вершинин плохо расслышал, что сказал Краснов. В кульминационный момент своего рассказа, чтоб не оглохнуть от почти фугасных взрывов хохота, он подкрутил слуховой аппарат на потише. Да так и оставил, позабыв вернуть громкость на приемлемый уровень. Переспрашивать не стал. И так знал: Долли должна прибыть в США сегодня. Была еще одна причина не увеличивать громкость. Матерый оратор Балоян. Следующее слово его. От громогласного и витиевато изъясняющегося армянина даже «рыбки в аквариуме уши затыкают», как однажды с юмором заметил заместитель директора СВР Лединов. У него в кабинете, в комнате отдыха, с давних времен стоял большой аквариум на металлической тумбе. Психологи когда-то настояли. Дескать, успокаивает. Вершинин уселся поудобнее, подпер рукой щеку,

– Нерсес Карленович, прошу!

Балоян манерно приложил левую ладонь к сердцу и начал медленно говорить, потихоньку набирая обороты:

– Коллеги, считаю необходимым еще раз поздравить всех причастных за великолепно выполненную работу. Особенно вашу подопечную, Иван Владимирович. Я больше скажу, информация, полученная от Долли, практически вытолкнула из глубочайшего омута на свет божий мою диссертацию, а меня из удручающей депрессии. Шесть месяцев у меня не было сил приступить к ее завершению. И тут такой подарок судьбы! Я настаиваю выслушать меня по этой теме. Времени займу немного. Итак, по инвестиционной деятельности банков я собаку без соли съел. Анатомию этого бизнеса могу с закрытыми глазами разложить по косточкам. Но есть одна загвоздка. Темное пятно. Ну никак и никто мне не мог пояснить, а зачем при ай-пи-о почти всегда какой-нибудь банк не входит официально в консорциум андеррайтеров, а функции андеррайтера выполняет? А? По-простому. Компания выходит на рынок, желая привлечь денежки под продажу акций, привлекает банки, заключает с ними