За Николая Злобина обидно, конечно.

* * *

В толпу ученых, которая окружила беседующих с президентом Путиным, ворвался ректор Санкт-Петербургского университета Николай Кропачев.

— С днем рождения, — негромко сказал ему Сергей Иванов.

— Ага, — кивнул господин Кропачев. — Я тут, Владимир Владимирович!

Президент протянул ему руку.

— Рука мокрая! — взмолился господин Кропачев.

— У меня тоже, — рассказал Владимир Путин. — А у вас почему? Шампанское вот так, что ли, пил?

И он показал, как пил шампанское Николай Кропачев: окуная палец в бокал и тщательно облизывая.

— Пальцем пробовал?

— Да нет, — смутился ректор СПбГУ. — Это меня Ковальчук (Михаил Ковальчук, директор Курчатовского научного центра. — А. К.) облил.

— Ковальчук? — удивился господин Путин. — А-а…

Тогда никаких вопросов у него не было.

Тут подошел и виновник президентского торжества Михаил Ковальчук, которому тут же негромко рассказали, как его только что сдал господин Кропачев.

Михаил Ковальчук не удивился…

— Я биолог, — рассказывал тем временем другой лауреат, Дмитрий Чудаков. — С вашей помощью в Москве был построен детский онкоцентр на Ленинском проспекте. Вы знаете, такой очень нужен и в Петербурге…

Буквально перед каждой фразой он для храбрости делал глоток из бокала, так что, когда президент предложил выпить за здоровье отечественной науки, бокал лауреата оказался пуст.

— А вы знаете, — оживился Владимир Путин, — как это было? Я был в центре гематологии, и на выходе меня встретили матери больных детей, и мы поговорили, и прямо на месте с ними приняли решение, что надо строить новый детский центр.

— И очень быстро построили! — воскликнул Дмитрий Чудаков.

— Ну, проектировали долго, — признал президент.

— Но одного такого центра мало! Надо и в Петербурге строить! Хорошо бы!

— Если бы вы знали, — вдруг вздохнул господин Путин, — чего стоило мне выбить деньги на этот центр. Я президентом был, потом премьером был… И все это время в ежемесячном режиме этим вопросом занимался…

Дмитрий Чудаков понял.

— Но надо подумать, — приободрил его господин Путин. — А вот вы можете сказать доступным языком, что вы сделали, за что получили премию?

Дмитрий Чудаков сгоряча начал объяснять. Это заняло у него около минуты. Можно было бы сказать, что толпа вокруг них даже начала понемногу редеть. Но на самом деле она уплотнилась.

— То есть проблемы роста? — попытался расшифровать президент.

— Роста? — удивился Дмитрий Чудаков. — Нет! Ну, молекулярная биология…

На вопрос, сотрудничает ли он с детским онкоцентром, Дмитрий Чудаков откликнулся:

— Конечно!

— И с детьми работаете? — уточнил президент.

— Нет, что вы! Только берем образцы, анализируем… Там же дети живые! Нельзя с ними экспериментировать! Можно что-нибудь сбить…

Историк Андрей Усачев рассказал, что нашел очень интересные параллели между русской и болгарской книжностью.

— Из болгарской во многом русская и выросла, — признался он. — Никаких кавычек, цитирования не было, авторских прав там… В общем, заимствовали на грани литературоведения… «Поучение на память Владимира» выросло, например, из «Слова похвального Елене и Константину»…

— А у вас какие исследования? — с надеждой обратился президент к Надежде Бокач. — Чтоб нам понятно было…

— Химия соединений платины, — беспощадно уточнила она. — Даже в царской России этим занимались.

При этом в ее руках дрожал даже букет с цветами.

— А вы что делаете? — поинтересовался господин Путин у Федора Игнатова. — Если простым языком…

— Прецизионные измерения… — беспечно ответил тот.

— Да, по сути, на границе между фундаментальной и прикладной наукой… — рассеянно произнес президент.

— Ну да, — с некоторым недоумением подтвердил Федор Игнатов.

— А чего не хватает вашей науке? — уточнил президент.

Федор Игнатов затруднился было с ответом. Но надо было отвечать скорее. Это было в общих интересах.

— Ну, если считать… Надо строить установки…

— Ну вот сколько одна установка?! — крайне заинтересовался Владимир Путин.

Он был уверен, что ведь не больше же, чем трамплин в Сочи.

— Ну… — медлил Федор Игнатов.

— 16 миллиардов рублей, — вдруг выпалил его институтский коллега.

Владимир Путин сразу, кажется, потерял интерес к этому разговору. Почему-то оказалось, что трамплин дешевле.

Даже если трибуны со зрителями посчитать.

* * *

В аудитории Дальневосточного университета президента России ждала академическая, но и прикладная тоже звезда — японский профессор Маруто Коуру.

— Но вы не думайте, — сказал он президенту, — что я тут для вас. Это они (Он кивнул на кучку студентов. — А. К.) меня слушают.

Было ясно, что они и правда его слушают.

Через секунду его слушал и Владимир Путин. Японский профессор специализируется на физике горения и взрыва. Президент выслушал, можно сказать, полноценную лекцию по этому поводу. Прервать профессора не представлялось возможным, а главное, не было нужно. Владимир Путин, по крайней мере, слушал его с интересом, и вот в чем можно не сомневаться: он обязательно применит эти новые знания на практике.

Остается гадать, где и когда это произойдет. Но произойдет непременно.

Возможно, что уже в Брисбене.

Блеснет при случае.

* * *

— Ну расскажите, что за изгибаемый многогранник? — пытал президент России молодого математика-тополога Александра Гайфуллина, лауреата президентской премии в области науки и инноваций, и для Владимира Путина это был, конечно, вопрос дня.

— Да! Многогранник!.. Может ли он быть изгибаемым?! — подхватывал Александр Гайфуллин. — Оказалось, может!.. Этот вызов в геометрии существовал 200 лет!.. Но это было очень сложно!.. Дело в том…

Дальнейшие пояснения утвердили меня в мысли о том, что Александр Гайфуллин полностью переключился на разговор с самим собой. При этом господин Путин его старательно слушал.

Владимир Путин прочел собравшимся членам совета по культуре при президенте России краткую лекцию об основах современной культуры. Материалы для этой лекции он во многом собирал сам, во всяком случае, листочки его речи были исписаны, переписаны и перечеркнуты его рукой. Очевидно, что состояние современной культуры ему представляется крайне противоречивым…