На страже Америки стояли Майки, Шейн, Акс, я и остальные «котики», каждую секунду готовые к столкновению с этими тихими мастерами горного боя, крадущимися по узким тропам и несущими с собой традиционные клинки, автоматы и смерть.

Ловля этих ребят в отдаленных пуштунских деревнях сильно усложняла задачу. Потому что здесь начиналась примитивность с большой буквы «П». Хижины здесь сделаны из высушенных на солнце глиняных кирпичей, полы – земляные, и внутри постоянно стоит ужасный запах мочи и навоза мулов. На первом этаже в домах живут козы и куры. И в этих пещерных условиях террористы планировали, а потом претворяли в жизнь самые шокирующие злодейства XXI века.

Санитария в этих деревнях настолько в зачаточном состоянии, насколько возможно. У них общий туалет в виде выгребной ямы, расположенный на самом краю деревни. Относительно них нас предупредили быть внимательнее, особенно в ночных вылазках. Однажды в одну из ночных вылазок я не заметил одну из ям, поскользнулся и угодил туда ногой. Ребятам, конечно, стало весело, но в тишине ночи все старались не засмеяться в голос и еле сдерживались. Только мне было не смешно.

На следующей неделе произошло нечто гораздо худшее. Мы в кромешной темноте пробирались по каменистому склону и искали место для наблюдательного пункта над небольшим скоплением хижин и козлиных загонов. Без приборов ночного видения разглядеть что-либо было нереально, и внезапно я соскользнул в зияющую подо мной дыру.

Крикнуть в голос я не посмел. Но я знал, что опускаюсь все глубже в яму, и меня передернуло от одной мысли о том, куда я могу попасть. Я просто выкинул свою правую руку прямо вверх, крепко держа в ней автомат, и постепенно погружался в зловонный деревенский туалет. Я почти утонул, когда, наконец, услышал, как мои товарищи шипят друг другу: «Берегись! Латтрелл снова нашел сортир!»

Никогда еще ни на одной из афганских миссий парни столько не смеялись. Но это был один из самых ужасных случаев в моей жизни. Я бы мог заразить тифом всю базу «Баграм». Мне было до жути холодно, но я с радостью прыгнул в реку в полном обмундировании, просто чтобы смыть с себя все это.

На пограничных контрольных постах периодически возникали серьезные проблемы, и тогда нам приходилось загружать во внедорожники «Humvee» и перевозить до восемнадцати парней туда, а потом идти пешком много километров. Проблема была в том, что пакистанское правительство питало очевидную симпатию к «Талибану» и в результате оставляло приграничные территории на северо-востоке без контроля. Пакистан постановил, что блюстители порядка и пограничники могут патрулировать только асфальтированные дороги и территорию в двадцать метров по обеим сторонам. За пределами этого пространства может происходить что угодно, так что талибские солдаты просто сторонились крупных дорог и переходили в Афганистан древними тропами. Они могли гулять туда-сюда через границу, как им заблагорассудится, но так происходило до тех пор, пока мы им не помешали. Многие афганцы хотели всего лишь перегнать скот, и такие случаи нас не касались. Однако талибы это знали и часто передвигались, переодевшись в погонщиков скота, а вот такие вещи касались нас напрямую. И караваны верблюдов, нагруженных взрывчаткой, касались нас очень сильно.

И почти каждый раз мы подвергались атакам. Легчайший шум, выдающий наши позиции, – и кто-то тут же открывал по нам огонь, часто со стороны границы с Пакистаном, куда мы не имели права соваться. Итак, мы двигались, применяя все хитрости и уловки, которые знали, фотографировали местность, брали в плен зачинщиков и бунтарей, всегда оставались на связи с базой и вызывали подкрепление, когда нам нужна была помощь.

Наше командование было твердо убеждено, что ключевыми моментами для успешного проведения операции были разведка, идентификация людей, которые собирают бомбы, а также определение местонахождения их складов и подрыв талибского арсенала, прежде чем им воспользуются. Но разведка всегда была сложным делом. Наш враг был жесток и непреклонен, их не волновало ни время, ни их жизнь. Они верили в одно: что избавляют свою священную мусульманскую землю от неверных захватчиков. И в конце концов, им это всегда удается, разве не так?

Иногда, пока наш штаб (у «морских котиков» это просторечное название высшего командования) изучал определенную цель и составлял план, мы оставались на базе. Я вызвался в свое свободное время работать в Баграмском госпитале, в отделении экстренной помощи. Таким образом я старался получить опыт и стать лучшим медиком для своей команды.

Этот госпиталь по-настоящему открыл мне глаза, потому что мы относились к пришедшим сюда афганцам так же, как к своему собственному личному составу. Пастухи поступали в отделение экстренной помощи со всеми видами повреждений, в основном от пуль, но иногда и с ножевыми ранениями. Одна из огромных проблем этого государства – у каждого есть оружие. Казалось, у каждого в гостиной лежит «AK-47». Также часто появлялись люди с травмами. Гражданские афганцы иногда приходили пешком к главным воротам с такими опасными огнестрельными ранениями, что нам приходилось посылать внедорожники, чтобы довезти их до нашего отделения. Мы лечили всех, кто приходил, на деньги американских налогоплательщиков и оказывали каждому ту помощь, какая только была в наших силах.

Баграм был прекрасным местом, чтобы улучшить мои навыки в медицине, и я надеялся, что в то же время делаю добро людям. Конечно, за эту работу мне не платили. Но для меня медицина всегда была призванием, и эти долгие часы в госпитале были бесценны для доктора, коим я намеревался однажды стать.

И пока я ухаживал за больными и ранеными, работа нашего командования не прекращалась. Они просматривали отчеты разведки, проверяли данные у ЦРУ, пытались идентифицировать талибских лидеров, чтобы мы потом смогли пресечь их действия на корню. У нас всегда был большой список потенциальных целей, и некоторые довольно хорошо были изучены. Было установлено существование определенных сообществ, в которых собирались по-настоящему опасные ребята, их личности установлены, а местонахождение определено спутниками или нами. Эта работа требовала безмерной настойчивости и умения как можно точнее оценить вероятность захвата того человека, который был важен.

Солдаты в Баграме были подготовлены к тому, чтобы идти в горы и делать очень опасную работу, но никто не любит бродить по горам вслепую, когда шансы найти главного талибского террориста невелики. Конечно, разведчикам всегда нужно иметь в виду, что горы не бывают неподвижными. Талибы – неглупые ребята, и они умеют двигаться очень быстро. Они знают много, хоть и далеко не все, о возможностях американских служб. И определенно они понимают, что лучше продолжать двигаться из одной деревни в другую, из одной пещеры в другую и никогда не оставаться в одном месте достаточно долго, чтобы попасться нам со своими запасами взрывчатки.

Наш главный старшина, Дэн Хили, был просто выдающимся командиром в вопросе поиска для нас работы, в которой шансы преуспеть были выше среднего. Он часами сидел и изучал списки, по многу раз проверяя известного террориста, узнавая, где он проводил свое время, где его видели в последний раз.

Старшина Хили просматривал и разбирал фотографии, проверял карты, таблицы, выискивал места, где у нас были реальные шансы на победу, на поимку главаря банды, не ввязываясь при этом в полномасштабное сражение. У него был собственный короткий список основных подозреваемых с местами их нахождения. Уже к июню у него было собрано довольно много информации о различных методах ведения операций, используемых центральными фигурами «Талибана», а также приблизительное количество тротила в их распоряжении.