у ней четыре четверти, свисавшие лоскутами, точно медузы; нечего и говорить, какую боль причинила ей сия шалость и сколь разгневалась их хозяйка. Господин де Рандан и вся его компания доложили о своем подвиге королю …, также большому весельчаку, и он всласть посмеялся над происшествием.

И теперь, бедная девочка безвылазно сидит у себя в комнате, страдая от боли и унижения.

Честно сказать, пострадавшая мне никто, вряд ли мы ещё увидимся, но тряхнуло меня не по-детски. Скотский поступок этих уродов по-любому достоин наказания, а тут у меня ещё взыграло личное. Вот не хотел идти на поводу у Бюсси, а придётся. Наш молодой бретер прямо посоветовал мне провести пару-тройку дуэлей, отделав своих противников, как бог черепаху. Это нужно, важно сказал он, для того, чтобы при дворе тебя уважали и побаивались. Короче, для имиджа и репутации.

— А повод? — удивился я.

— Главное желание. Повод всегда найдётся.

Ну, да, у Бюсси всегда так: почти все поводы из пальца высосаны. Не так сказал, ни так смотрел. Последний раз с оппонентом, они разошлись во взглядах на кусок узора на обычной ткани. Образно говоря, Луи углядел крестики вместо ноликов, а так как оппонент был не слепой, то он в этом законно усомнился. После чего повод для дуэли был найден. Современники говорили, что у Бюсси «повод для дуэли едва мог уместиться на мушиной лапке». Во время Варфоломеевской ночи он не постеснялся убить семерых своих родственников — чтобы получить их наследство. Такие выкрутасы бесследно не проходят: говорили, что после гибели Бюсси, во всем Париже не нашлось ни одного человека, кто сказал бы о нем хоть одно хорошее слово. Предку бы Луи понравился — два сапога пара. Сам же я пока толком, по отношению к нему не определился.

В общем, раньше не хотел, а теперь просто горю желанием поставить мерзавцев на место. Убивать не хочу, так поучу немного куртуазным манерам. И де Клермон мне поможет.

Естественно, Бюсси не отказался. Не откладывая дело в долгий ящик, мы пошли искать обидчика.

Искомое нашлось во дворе в компании таких же молодых людей, чуть старше двадцати лет. По виду сразу можно было определить мажорного мальчика из богатой, хотя и не очень знатной семьи. Конечно, недооценивать его не стоит, в это время дворяне учатся владению оружием с детства.

— Дорогой друг! — громко обратился я к Луи, — вы не знаете почему здесь так плохо пахнет?

— Точно не знаю, но догадываюсь! — ещё не поняв в чём суть, подыграл мне Бюсси.

Подойдя к группе интересующих нас личностей, я указал на неё пальцем:

— По-моему, это здесь!

— Полагаю вы правы, — де Клермон показательно наморщил нос.

Я обвёл рукой остолбеневших молодых дворян:

— Господа, неужели вы ничего не чувствуете? Среди вас несёт дерьмом! Вот вы, как вас там: Засерыш, Бздун, Обосранец? Вы, почему, когда гадите по-большому, не снимаете штаны? Не уважаете окружающих? Заставляя терпеть вашу вонь? Значит, вы и меня не уважаете?

Круглые глаза кавалера де Рандана, казалось ещё немного — и вылезут из орбит. Его раскрытый рот жадно хватал воздух, не способный вымолвить не слова. Бюсси украдкой показал мне интернациональный жест — поднятый вверх большой палец.

— Да они, похоже, все тут такие, — забил я последний гвоздь в крышку виртуального гроба, — Коллективно воздух портят.

— Может просто принюхались? — Луи тоже захотел урвать кусочек пирога от будущей дуэли.

И тут народ прорвало, де Рандан было кинулся на меня с кулаками, но товарищи его удержали. Затем меня вызвали на поединок, целых четыре раза. Ещё двое присутствующих в группе тихо слиняли, сделав вид, что не при делах. Бюсси не вызвал никто, этого симпатягу все давно знали, как облупленного и связываться не хотели. Я же был ещё тёмной лошадкой — и со мной теоретически оставался шанс на победу. Но, Луи не унывал — случаи, когда в драку вовлекались секунданты, были не редки.

Противники готовы были драться здесь и сейчас, но их обломил королевский церемониймейстер. Он напомнил, что сегодня при дворе уже назначены три дуэли, к которым и добавили нашу. Обещает присутствовать король. Традиция, согласно которой на дуэли должен быть монарх, была похерена ещё отцом нынешнего местоблюстителя престола. Только, Карл IX мечтал превзойти Генриха II, посему часто возвращал старинные обычаи.

Первая дуэль между провинциальным дворянином и расфранчённым придворным закончилась обоюдными ранениями. Причём провинциал не стал добивать поверженного противника, изобразив упадок сил от проникающей раны в плечо.

Бюсси понимающе усмехнулся:

— Опасается мести от друзей и родни противника.

Я сделал заинтересованное лицо и де Клермон охотно выдал мне полный расклад про особенности современного дуэльного кодекса. Который по большому счёту ещё толком не сложился, дуэлянты руководствовались достаточно размытыми практическими правилами и понятиями.

Прежде всего, запланированная провокация, с целью вынудить противника драться на дуэли, предосудительным проступком не считалось. Добиться дуэли, кроме прямого оскорбления можно было и вызывающей манерой поведения. Приблизиться вплотную, положить руку на эфес, повернуть шляпу вперёд или назад, демонстративно намотать плащ на левую руку. Бывало поводом для вызова служил жест, имитирующий извлечение шпаги из ножен и резкое движение в сторону оппонента. Самое же частое — простое обвинение во лжи. Так как вызываемый имел право выбора оружия, то дворяне шестнадцатого века разыгрывали настоящие спектакли, стремясь вынудить противника сделать вызов первым.

Щадить противника на дуэли считалось крайне неосмотрительным поступком, вполне допускалось добить упавшего и безоружного. Мало того, некоторые считали, что выжить в поединке, получив от противника пощаду — это позор и новое изощрённое оскорбление. Если же ты всё-таки не стал добивать своего оппонента, то рекомендовалось забрать или сломать оружие побеждённого — прежде всего затем, чтобы не получить от него удара в спину. Так в 1559 году, из-за ссоры на охоте, Ашан Муран, племянник маршала Сент Андре, вызвал на дуэль капитана Матасса. Опытный вояка, капитан не стал убивать молокососа. Выбив у него шпагу, он посоветовал обезоруженному более предусмотрительно выбирать себе противников. Когда Матасс отвернулся, чтобы сесть на лошадь, Муран подобрал шпагу и вонзил клинок ему в спину. Дело замяли, но в свете больше осуждали не предательский бесчестный удар Ашана, а неосмотрительное поведение капитана.

Конечно, часто дуэли не доводили до смертельного исхода. Причины могли быть совершенно разные: кто-то боялся мести родственников поверженного противника, кто-то просто не мог заставить себя окончательно хладнокровно убить человека, ввиду отсутствия подобного опыта. Некоторые опасались Бога или неудовольствия короля. Часто практиковалось намеренное нанесение увечий