Сердце будто пронзили иглы. Мне было так неприятно от услышанного, но это жизнь. Ничего здесь не вечно. Мой бывший муж начал жить дальше и мне уже пора отпустить его. Смириться с этим, но не простить. Это никогда не случится. Он так и останется моим убийцей.

— Понятно…

— Лавилия, как ты выжила? — тут он посмотрел на хвост. — И что с тобой стало? Где твои ноги?

И я расплакалась. Как маленькая девочка, стала лить слезы, вспоминая предательство Элиоса. Человека, которого я полюбила. Чуть успокоившись я все же рассказала о том, что случилось в тот шторм и почему теперь у меня такой вид. Тейсон слушал все с большим интересом, но не пытался подойти ближе и потрогать хвост, чтобы убедиться в действительности.

Затем я узнала, что у него никого нет. Тейсон так и не женился, и посвятил свою недолгую жизнь путешествиям и исследованию разнообразных существ. Мы разговорились и от друга я узнала много о мире на суше. То, что уже упустила из виду, находясь почти все время под водой.

Я говорила с ним и говорила, хотя прекрасно знала, что, если об этом узнают другие сирены и, не дай Боги, Нептун, то меня уничтожат. И за компанию его тоже. Вот только все равно шла по лезвию.

— Я скучал… и очень рад, что мы встретились…

— Я тоже…

— А ты… ты же теперь живешь под водой?! Сможешь… сможешь и завтра прийти на этот булыжник?

В тайне мы стали видеться. Правда, об этом узнала Майлини. Хоть она и не одобрила наши встречи, все же держала их в секрете. Шли месяцы и постепенно вспыхнули былые чувства. Я и сама не заметила, как вновь влюбилась. И самое прекрасное, что это чувство оказалось взаимным.

Когда я забеременела, то пряталась от Нептуна, чтобы он не увидел растущий живот. Не знала, как долго продержусь.

— Потрогай, — взяла ладонь любимого и положила ее на живот. — Там наше с тобой счастье, это разве не прекрасно?

— Это чудо, — на его губах заиграла улыбка. — Вот только как мы будем вместе, если ты привязана к океану?

— Ты заберешь ребенка и воспитаешь его сам, — таков был мой план. — Ему опасно здесь оставаться.

— Я понял. Обещаю, что заберу его из этого места и увезу на Таррию, а потом придумаю, как вернуть тебя.

Как только родила дочь, то тут же поняла, что не смогу ее оставить. Увы, Тейсон совсем немного не дожил до ее рождения. Он погиб на острове от болезни, которая часто преследует всех. Увы, ее исследовать тогда еще толком не успели, поэтому и лекарство не изобрели.

Вскоре я узнала, что не одна такая. Некоторые сирены тоже родили детей от простых смертных мужчин и тогда Нептун разгневался. Он стал убивать неверных ему жен, и я с трудом успела спасти дочь, подговорив морских жителей найти девочке место там, где так мечтают о детях.

Я держала малышку на руках совсем не долго, неделю где-то, но уже успела к ней привыкнуть и было больно расставаться. Вот так опять терять любимого, так еще и нашу общую дочь. Имя я ей не дала, чтобы не привязаться еще сильнее. Пусть новая семья обо всем позаботится…

Узнав о том, что творит Нептун, к нам сошел сам бог морей Посейдон. Он разозлился на Нептуна и пожелал ему гнить в одиночество, убив всех сирен. Кто-то, как и я успели спрятать своих дочерей, а кто-то, увы, нет. Нептун остался вместе с тремя сыновьями, а от сирен остались только не упокоенные души некоторых девушек, в том числе и моя. Так мы и умерли второй раз.

Синамайя. Настоящее.

— Я не прошу тебя меня простить. Ведь свою судьбу мы создаем сами, и я предпочла смириться с обстоятельствами, нежели бороться за тебя и себя. Возможно, будь я честнее с собой, все могло сложиться иначе. Но я с детства привыкла полагаться на других и вести беззаботную жизнь, оттого и не хватило решимости. Я хотела тебя уберечь и отдать Тейсону, чтобы он воспитал тебя как человека. Надеюсь, тебя ждет другая судьба, — на ее губах появилась счастливая улыбка. — Ведь тебя воспитывали по-другому. Как, кстати, зовут твоих родителей?

Мне же ком в горле не давал и слова вымолвить. После рассказа о ее прошлом не думала, что так среагирую. Может, я слишком добра, но винить сирен в том, что они так поступали с мужчинами на кораблях, не могла. Не могла и не хотела, потому что сочувствовала их судьбе.

Передо мной сидела женщина, которая не пыталась кинуться меня обнимать, плакать о любви и молить прощение. Она просто рассказала все как есть и ждала моей реакции, совершенно не задумываясь, какой она будет. Ей было не важно, испытываю я жалость или ненависть. Лавилия не пыталась вызвать во мне эти чувства, потому что говорила только правду.

Возможно, материнские чувства никуда не делись, но она не знала, как их проявить. Ведь я уже не маленькая, да и она меня видела в последний раз двадцать лет назад. Просто не понимала, как быть.

Несмотря на такую тяжелую судьбу, она вспоминала все с улыбкой. Ведь все уже позади и ничего изменить нельзя, как бы не хотелось. А еще возможно, что Лавилия просто не хочет быть слабой передо мной. И я это оценила, как нельзя кстати. Пусть она и совершила кучу ошибок, но она сделала все не просто так, да и в конечном счете все равно распрощалась с жизнью.

Я поняла, что слишком долго молчу. Откашлявшись, сложила руки на груди и вспомнила вопрос.

— Отец Роневольд, мама Василиса.

— Ты… единственный их ребенок?

— Да, — кивнула. — Папа дракон, он ректор Академии, а мама одна из трех горгон, и она не может иметь детей. Поэтому мое появление стало для них подарком судьбы, они очень меня любят и сюда отпустили с большим трудом, хоть и не одну. Я тоже их люблю. Они лучшие…

В этот момент посмотрела на Лавилию, которая слушала мои слова с радостной улыбкой на губах. Может, за ней она скрывала боль, а может, на самом деле была счастлива, что мне досталась такая семья. Думаю, второе, ведь изначально сирена и рассчитывала на это для меня.

— Это замечательно! И Василиса… тоже мифическое существо, да еще и могущественное! Все же даже это у вас общее, хоть вы и не родные, — она рассмеялась от собственной шутки.

— Ты права, мы не кровные родственники, но они мне очень дороги. Они и есть моя семья.

— Я рада, что все сложилось так. На душе у меня теперь спокойно, благодаря встречи с тобой, Синамайя…

Мы смотрели друг другу в глаза, при этом я почувствовала какую-то неприятную боль в сердце. Словно я сама отказываюсь что-то сказать или сделать заранее зная, что потом пожалею. А вот сирена… она чего-то ждала, в то время как я не осознавала, что именно, но чувствовала это.

— И все же спасибо… — выдохнула спустя казалось вечность. — Спасибо, что подарила мне жизнь…

— Ты так похожа на Тейсона. Я хоть и родила тебя, но не вырастила. Из меня ничтожная получилась мать, и оправданий мне нет. Но… я люблю тебя, хоть и не жду взаимности. Знай это.