— Ты хочешь увидеть сокровища Балати? — спросил Лемеи. Казалось, это его забавляет, как и все прочее.

— Да, если среди них хранится и оружие.

— Ты в самом деле хочешь взглянуть на него?

Перкар заколебался. Ответил он очень осторожно:

— Да, мы хотим увидеть оружие. Ты не мог бы нас отвести туда?

— Да, — ответил Лемеи. — Я могу провести вас внутри горы куда угодно. Куда угодно! Но вам не слишком там понравится.

— Почему? — спросил Перкар.

— Не знаю. Люди в этом смысле довольно забавны! Они всегда разочаровываются, когда получают желаемое.

— Да, мы этого желаем, — подтвердил Перкар. — А понравится нам или нет — пусть это тебя не беспокоит.

— А меня это ничуть не беспокоит! — широко разводя руками, признался Лемеи. — Хотите идти — пожалуйста! Идите за мной.

— Это та самая пещера? — спросил Перкар.

— Любая пещера — та самая, если вы знаете, куда хотите попасть, — ответил Лемеи. Нахмурившись, он оглянулся через плечо. — Вы конечно же не видите в темноте?

— У нас с собой факелы, — ответил Апад.

Лемеи покачал головой:

— Богиню Огня все сразу заметят. Держитесь поближе ко мне.

Демон отвернулся и нырнул в пещеру.

Перкар пожал плечами и вошел вслед за ним, а за Перкаром — его друзья. Они шли за Лемеи по темному, узкому коридору. Перкар уже приготовился к тому, что ничего не будет видеть, но чем дальше они продвигались в глубь пещеры, тем лучше его глаза приспосабливались к темноте, и он мог различать идущего впереди Лемеи, пол и потолок. Но впереди взгляд натыкался на непроницаемую тьму. Перкар старался запомнить путь. Они, как казалось ему, спускаются вниз, и путь становился все труднее; они перебирались через острые камни, растущие из пола, свисающие с потолка, который порой нельзя было разглядеть во тьме. Но иногда камень нависал над самыми их головами, и дважды приходилось ползти на животе по узким расселинам. Кольчуга его уже не казалось горячей: хотя Перкар взмок от пота, от ледяного, недвижного воздуха пещеры бросало в дрожь. Когда кто-нибудь заговаривал — а Лемеи говорил особенно много, — голоса их наполняли пространство, как вода кувшин. Перкар был уверен, что всем обитателям пещеры известно об их присутствии. Сам он по возможности старался молчать.

Они пересекли стремительный поток, шумно текущий в глубь пещеры.

— Раньше Она протекала здесь, — указал Лемеи наподобие тропы, по которой они шли. — Но это было много лет назад. Однако Она только и говорит об этом. Думаю, Она жалеет, что изменила русло.

— Что? — переспросил Эрука.

— Раньше Она протекала здесь и потом устремлялась на юг, — пояснил Лемеи. — Но потом Она проложила себе более низкое русло. Многие из здешних малых богов рассердились на нее за это! Они все еще помнят обиду, хотя лучше бы они ее пожалели.

— Пожалели ее? — вновь переспросил Эрука.

— Да, конечно, ведь теперь Она течет на север! И попадает прямо в Ани Пэнду — в Изменчивого!

Ани Пэнду, подумал Перкар. Изменчивый…

— А что, если нам встретится один из этих богов? — прошептал Апад.

— И что же ты тогда будешь делать, смертный? — коротко бросил через плечо Лемеи.

— Как с ними лучше всего бороться?

Лемеи расхохотался.

— Лучше всего держаться от них подальше.

* * *

Поздно было сожалеть о принятом решении, хотя только что Перкар понял всю неосторожность своей затеи. Сейчас они находились в сердце горы, и на глубине его способность видеть во тьме представлялась обманчивой. Конечно же она могла быть обманчивой. Лемеи, говорят, способны на такие проделки. Возможно, даже теперь они все еще находятся у входа в гору, демон попросту навел на них морок. Перкар не мог точно определить, сколько они уже идут. Трижды Перкар утолял жажду, дважды облегчался, пока Лемеи бесстрастно ждал, стоя в сторонке. Все это только говорило о том, что время идет — уж в этом-то он не мог усомниться. Темные коридоры были неотличимы один от другого, они пересекли множество потоков, брели в воде какое-то время. Все потоки, казалось, текли в том же направлении, куда шли путешественники — вниз и вниз. Это поможет выбраться назад, если демону вдруг вздумается покинуть их.

Думая о приметах пути, мучимый беспокойством, Перкар решил наконец поговорить с Лемеи.

— Я хочу спросить, отчего ты это делаешь?

— Кто — я? Что именно делаю?

— Ведешь нас к сокровищам Владыки Леса.

— Вы меня вызвали!

— Но ведь не это тебя принудило? Песнь Эруки только привлекла твое внимание. Не думаю, чтобы песнь заставила тебя помогать нам.

— А я об этом как-то не подумал. — Лемеи почесал в затылке. — Что ж, конечно, я не обязан вести вас. Спасибо за подсказку, смертный.

Лемеи широко улыбнулся и исчез. Вернее, коридор внезапно исчез во тьме, как если бы Перкар вдруг ослеп. Что, если верить ощущению, так и было. Перкар слышал тяжелое дыхание друзей и их проклятия.

— Умно ты поступил, Перкар! — воскликнул Апад.

Где-то неподалеку захохотал Лемеи.

Они заставили ее раздеться. Пылая от стыда и возмущения, Хизи повиновалась. Тело ее уже начало меняться, и это беспокоило Хизи; перемены были настолько интимны, что только Квэй имела право знать о них, да и то не всегда. Никто из мужчин — за исключением Тзэма, правда, это было несколько лет назад — не видел ее без одежды. Для нее это было ужасным потрясением — стоять обнаженной перед безликими масками. Гнев ее утих, и Хизи почувствовала себя совершенно беспомощной, до тошноты.

— Ложись, — велел ей один из жрецов. Голос его был звонким и певучим, и Хизи вспомнила, что жрецы, по сути, не мужчины, их оскопляют в раннем возрасте, сызмала приобщая к жреческому сословию. Не связано ли это как-то с вопросами возраста и «вложения», думала Хизи, стараясь не замечать обступившие ее маски. Но тщетно: они были слишком реальны, слишком ощутимы.

Два жреца зажгли пучки трав, наподобие тех, которые они использовали, отгоняя духов, и густой, едкий дым быстро наполнил комнату. Третий жрец запел на незнакомом Хизи языке, а четвертый, который приказывал ей, развернул полотно и достал медный сосуд в форме цилиндра, массивный, размером с человеческую голову. Дно его было закрыто, а в верхней части имелось отверстие. К середине цилиндра была прикреплена медная трубка, поднимавшаяся под углом к нему до самого верхнего края. На конце ее помещался усеянный отверстиями шар. Цилиндр был щедро изукрашен узорами, но по форме напоминал лейку, которой Квэй поливала комнатные цветы.

Жрец отставил лейку в сторону и развязал мешочек, привязанный к поясу. Оттуда он достал пучок сырой травы.