С досадой Полина отметила, что Гвоздев говорит уверенно, не запинаясь, и вообще на выжившего из ума не похож.

— Вы с этой девушкой раньше встречались?

— Да. Она привозила мне посылку.

— От отца Анастасия? — как бы невзначай обронила Полина.

Старик бросил на гостью несколько растерянный взгляд и хмыкнул. Видимо, ждущие не проконсультировали деда, что следует ответить на этот простой вопрос.

— Я вижу, память у вас замечательная, несмотря на возраст.

Старик опять принялся согласно кивать.

— Кстати, откуда вы шли в тот вечер?

— Гулял.

— Но ведь улица Чехова далеко от вашего дома. А в тот день еще и дождичек поливал. Не помните?

Старик долго молчал. Наконец, промямлил;

— Забыл.

— Плохо. Плохо, что вы упускаете такие важные детали. Сразу возникает подозрение: если в этом месте напутали, может, и еще где.., не то чтобы соврали, а от истины уклонились. А Фемида, она ведь слепая, к тому же женщина. Сперва бьет, потом думает.

Старик бессмысленно таращил глаза.

— Я это к тому, драгоценный Антон Трифонович, что вас ведь можно и самого к уголовной ответственности привлечь. За лжесвидетельство.

Гвоздев сапнул.

— Да-да. И из этого вот уютного зальчика переместитесь вы на нары. А рядом насильники, киллеры, ворье — одни плохие люди. И закончите вы там свои заслуженные дни.

Антон Трифонович покраснел и засопел, как самовар:

— Зачем?.. Зачем вы это говорите?

— Исключительно для вашей же пользы. Признайтесь: не принуждал ли вас кто-нибудь к даче ложных показаний?

— Нет.

Говорил Гвоздев уже не так решительно, как в начале допроса. Ладонью с силой вытер вспотевший лоб и покрасневшие щеки. Кажется, дед начинал томиться своею ролью стукача.

— А вы подумайте, подумайте, дорогой Антон Трифонович. Может, молодой человек в больших очках на вас давил? Он, кстати, к вам когда приедет?

Гвоздев долго думал. Наконец, выдавил:

— Он ко мне не ходит.

— Жалко. А то бы вы его спросили: Родион Павлович, скажите как будущий юрист, сколько лет мне дадут за то, что я оболгал честную девушку?

Сироту, между прочим! — последнюю фразу Полина, все-таки не сдержавшись, выкрикнула. Но тут же собравшись, улыбнулась:

— И тогда бы гражданин Минеев ответил, что похоронят вас на тюремном кладбище. Потому, бесценный Антон Трифонович, получше подумайте над своими показаниями. Их ведь поменять еще не поздно. Сказать: машина была. И женщина была. Но другая… Татьяна Ивановна Минеева.

Старик захлопал глазами и бросил беспомощный взгляд на телефон. Полина встала и быстро пошла к выходу. Села в машину и немного проехала вперед. Остановившись, велела племяннице:

«Езжай домой на автобусе. А мне еще в одно место нужно. Потом расскажу». К счастью, девушка не стала задавать тетке всяческие «почему?». Покорно выбралась из «девятки» и упругим шагом пошла вверх по улице. Полина в задумчивости смотрела на удалявшуюся стройную фигурку. На самом деле женщина никуда не собиралась. Она просто приготовилась ждать появления новых гостей у Гвоздева. Светлане же видеть лишний раз братьев совсем ни к чему.

Сыщица не ошиблась в своих предположениях.

Через сорок минут к дому Антона Трифоновича подкатил жемчужно-серый «Опель». Полина снова поразилась, как аккуратно, по-женски водит машину Родя. Парень заскочил в дом. Наверное, хозяин передает ему свой содержательный разговор со странноватой дамой из милиции, жалуется брату и пытается выпытать, сколько дают за лжесвидетельство. А Родя покровительственно утешает деда: мы вас не бросим; будем посылки в тюрьму слать.

Полина набрала номер служебного телефона Егорычева. Пусть приедет и посмотрит, от кого его свидетель получает инструкции. Уж это заставит Владислава Степановича покопаться в «секстанских» делишках. Однако Егорычева на месте не оказалось. «Он по городу», — туманно ответил его коллега и положил трубку.

А вскоре из ворот дома Гвоздева вышел алый, как помидор, Родион. Казалось, что даже глаза его стали чуточку красными от возмущения. Минуту парень постоял, внимательно оглядываясь по сторонам. Полина низко склонила голову над журналом. Не спеша, развязной походкой Родя направился к «девятке». Склонил свою склизкую мордочку над дверцей автомобиля.

— Здравствуйте, Полина Александровна. Как ваше самочувствие? Как ночью спали? Нехорошо, что вы меня преследуете. Я бы даже сказал: незаконно. Надо бы на вас в правоохранительные органы подать. Может, вы и меня сбить намереваетесь.

— Хочешь свои грехи на других повесить, святой человек?

Улыбка на лице парня переродилась в оскал.

— Когда вас посадят… Позвоните мне. Я вам посоветую неплохого адвоката за подходящую цену.

Медленно парень пошел к своей машине. Остановился. С наглостью глупого мальчишки, дразнящего училку, перекрестил четыре пальца и показал «решетку» Полине. Улыбнулся и поехал прочь.

Женщина застонала от бессильного гнева. А если ей тоже, просто ради спортивного интереса, сделать маленькую гадость Роде? Подарочек к завтрашнему учебному дню. Пусть почувствует, до чего ж это приятно, когда чужие люди настырно вламываются в твою личную жизнь.

Декан факультета правоведения Игорь Альбертович Голле улыбнулся интересной посетительнице зазывной улыбкой:

— Слушаю вас, милая дама.

— К сожалению, я к вам по неприятному вопросу, — вздохнула Полина. — Это касается поведения студента Минеева.

— Ив чем же дело? — с терпеливым равнодушием спросил Голле.

— Вы знаете, что Минеев — один из руководителей секты «Ждущие Обретения»?

— Да? Не слышал, — удобнее располагаясь в кресле, ответил Игорь Альбертович. — Неужели и такие есть?

— К сожалению. Он вовлекает в секту ребят из неблагополучных семей. Их в общине бессовестно эксплуатируют. И это еще далеко не худшее, что творят братья. Можно как-то со стороны общественности, руководства института повлиять на Минеева?

Голле надул щеки. Полез в стол, покопался в папках. Наконец, извлек несколько листов бумаги.

«Минеев Родион Павлович, — прочитала Полина заголовок на досье. — Место жительства: ул. Южная, д. 29, кв. 173». Интересно.

— Хм. А вас, собственно, почему эта тема волнует? — прервал ее размышления Игорь Альбертович.

Сперва Полина хотела сказать: как родительницу вовлеченной им в секту. Но вовремя прикусила язык. Бросила:

— По долгу совести.

— Угу, — декан подобрался и прямо сел в кресле, видимо заподозрив, что перед ним опасная склочница и жалобщица. — Надо заметить, что Минеев — один из лучших наших студентов.. Он не ограничивается кругом необходимых знаний.