Однако главным образом Охотница отправилась в мрачный паспортный отдел потому, что в доме ей не удалось найти ни одной фотографии хозяйки.

Это показалось ей странным. Охотнице не терпелось узнать, как выглядела эта женщина.

Чтобы избежать запрета на сбор личных данных, она рассказала служащей всю правду о своих подозрениях: она опасается, что с Коломбо случилась беда, и для ее поисков требуется фотография. Она понадеялась, что женщина пойдет ей навстречу из женской солидарности, и действительно, служащая ответила, что ей все равно скоро на пенсию, поэтому она может позволить себе отклониться от правил.

Наконец они подошли к столу, стоявшему в отдалении в глубине архива. На нем лежали игральные карты, разложенные для пасьянса, и фруктовый желейный мармелад, стоял термос с кофе. Охотница поняла, что это — укромный уголок ее помощницы. Тут же был старенький компьютер. Женщина включила его, усевшись за стол.

— Посмотрим, сможет ли эта железяка найти нам ответ, — сказала она, с поразительной скоростью стуча по клавишам.

Чтобы найти информацию о Магде Коломбо, хватило имени и места жительства. На экране появилась фотография красивой женщины лет пятидесяти пяти, с пышной светлой шевелюрой, ярким макияжем и замысловатыми сережками, явно не из драгоценных металлов.

— Здесь ей как будто столько же лет, сколько и мне, — заметила Охотница, подумав, что для поисков лучше подошла бы фотография поновее.

— Когда госпожа Коломбо пришла менять документы, она принесла старую фотографию, — пояснила женщина и подмигнула: — Не всем нравится стареть.

Разглядывая фото на экране, Охотница спрашивала себя, может ли эта Магда быть той самой, чью руку нашли в Нессо. От мысли, что другие останки Магды Коломбо покоятся в озере, на дне впадины глубиной четыреста метров, ей было не по себе.

— Вам распечатать фото, милая?

— Давайте.

Старушка положила в лоток цветного принтера несколько страниц и мышью запустила печать.

— Обычно полиция сообщает нам о пропавших, — заметила она, хотя Охотница ни о чем ее не спрашивала.

Та вопросительно посмотрела на старушку.

— Полагаю, вас интересует, что случится, если госпожа Коломбо не объявится?

— И что же? — с любопытством поинтересовалась Охотница.

— Прежде чем ее объявят предположительно мертвой, должно пройти десять лет, это решает суд. До этого пропавшие имеют неопределенный юридический статус. Они словно зависают между жизнью и смертью. Их фамилии заносят в отдельный журнал, который у нас называют «книгой призраков».

Охотница подумала, сколько опустевших домов стоит на берегах Комо. Покинуты живыми, еще дышат воспоминаниями о прежних хозяевах. Как и ее собственный дом. Перед глазами возник другой образ. Странный след от укуса на оторванной руке.

— А можно заглянуть в этот список? — спросила она, сама не зная почему. Или она все же знала, но не хотела себе признаваться?

— Конечно, — ответила женщина, протирая линзы очков платочком. — Что будем искать?

Охотница почувствовала, что у нее сперло дыхание, но нашла в себе силы ответить:

— Женщин, похожих на Магду Коломбо, ее возраста. Блондинок и одиноких.

Пока служащая вводила параметры в программу, Охотница молилась. Как ей хотелось ошибиться! Хотелось верить, что в исчезновениях нет системы. Однако на экране одно за другим стали появляться женские лица. Все эти женщины пропали за последние десять лет, но связывало их не только это.

— Невероятно! — воскликнула служащая. — Они же…

— Похожи. Как сестры, — подхватила Охотница.

Темные тяжелые облака скользили над озером. Теплый ветер раздувал их, а они становились все больше и поглощали дневной пейзаж. Внутри этих громад, точно капилляры под кожей, просвечивала сеть тонких красных молний.

Охотница припарковалась у дома. На землю упали первые капли дождя. Через секунду они с шумом обрушились на машину, на крышу, на дорожку у дома. Прикрыв голову сумкой, Охотница бросилась к лестнице на цокольный этаж.

Едва она закрыла за собой дверь, как разразилась настоящая гроза. Как будто на небе открыли шлюз и поток воды с грохотом ударился о землю. Войдя в дом, сотрясаемый жутким барабанным боем, который лишь отчасти приглушали стены дома, Охотница сразу направилась к дивану. Пока небо изливало свою ярость в громогласных раскатах, она, точно промокшая дворняга, легла, закуталась в плед и свернулась калачиком. Широко раскрыв глаза, она задрожала. Но боялась она не грозы, а той правды, что открылась ей в пыльном архиве паспортного стола.

Впрочем, доказать эту правду она пока не могла.

Там снаружи орудовал некто — он убивал привлекательных блондинок. Если точнее, за последние десять лет жертв было девять. Может быть, это только те, о которых есть данные. Кто знает, скольких еще не объявили пропавшими.

И как и положено маньяку, жертв он выбирал: это были женщины одного типажа. С первого убийства и до сегодняшнего дня их возраст постепенно увеличивался: с пятидесяти пяти он дошел до шестидесяти пяти. Вероятно, жертвы старели вместе с убийцей. Охотница была уверена, что в этом есть какая-то логика и что преступник легко очаровывал их, так как был моложе, — это подтверждало описание, которое дал бармен из «Блу». Где же эти женщины? Ответ могла дать та самая рука из Нессо.

На дне озера.

Но страшнее всего было то, что за столько лет никто не попытался их разыскать. «Я первая узнала об этом», — подумала Охотница. Однако это не давало ей никаких преимуществ. «Никто мне не поверит», — решила она. Даже если рассказать Памеле, что́ она сможет сделать, кроме как доложить начальству? К тому же сведения предоставил «человек с ее прошлым», а значит, к ним отнесутся с подозрением. Охотница снова почувствовала, будто стоит на краю пропасти, и это чувство ей было давно и хорошо знакомо.

Она подумала о том, что случилось на втором этаже дома.

«Так вы…»

«Да, я его мать…»

Трагическая смерть Валентины подтолкнула ее заняться спасением женщин, которые не осознавали, что рискуют жизнью. Она не могла отделаться от страха, что рано или поздно ей придется столкнуться с невидимым чудовищем. Вроде того, что возникло перед ней пять лет назад. Теперь ее кошмар постепенно становился реальностью, и она понимала, что не готова посмотреть страху в глаза.

«Я маленькая хрупкая женщина. Для меня это слишком трудно, слишком больно, — думала Охотница. — Я не справлюсь».

Потоки воды стали затихать, дождь накрапывал реже, отзвуки грома как будто зависли в небе. Теперь Охотница снова слышала, как бьется ее сердце: не в такт окружавшим ее звукам. Она как будто свила себе теплый кокон, и ее постепенно захватила дремота. Дыхание выровнялось, веки отяжелели. Ей хотелось забыть обо всем, и, кажется, получалось. Тень прошлого внутри нее отступила, а мрачное настоящее остановилось, еще не успев ее поглотить. Охотница снова обрела покой.