Один из туалов вскинул вверх блестящий на солнце медный рог, и пустые долины огласились трубным звуком, от которого беглецы в пещере вздрогнули.

– Сэла, где ты? Иди сюда! – страшным шепотом требовала из глубины пещеры мать, словно ближе к ней на два шага было безопаснее.

– Может, они и не заметят! – вполголоса сказал Коль. Он подполз и лежал на полу, возле колен Сэлы. – Отвес черный, и тут у нас темно – я сам не увидел, пока Слагви не закричал. Может, мимо пройдут.

«Может», – хором подумали Аринлейв и Сэла, но вслух ничего не сказали. Туалы шли через долину той самой дорогой, которой двигались и беглецы, пока не увидели пещеру. Если они оставили какие-нибудь следы… Сэла сжимала кулаки, с такой остротой и силой мечтая, чтобы туалы скорее прошли мимо и скрылись из виду, чтобы это все скорее осталось позади, как ей никогда в жизни и ни о чем не приходилось мечтать. Ее почти мутило от волнения, дыхание замирало, и было такое ощущение, что она сидит под водой, даже подо льдом, и сердце разорвется от напряжения, если это продлится еще хоть несколько мгновений…

Коль и Аринлейв тоже молчали, и все трое невольно жались друг к другу. Аринлейв посмотрел на светловолосую голову Сэлы и прикрыл ее краем своего темного плаща. Лицо у него было ожесточенное, словно он уже сражается с врагом; Коль сохранял обычное спокойствие, только казался чуть более сосредоточенным. Вид его подбадривал Сэлу: за тринадцать лет своих скитаний, имея за спиной кровную месть, Коль пережил немало злоключений, однако же остался цел и невредим. Не всякая опасность кончается гибелью, и Сэла верила, что все и для них закончится благополучно.

Возможно, так оно и произошло бы, если бы перед самой горой Конрин сын Конна, на котором лежала почетная обязанность трубить в боевой рог, не вздумал еще раз эту обязанность выполнить. Медный рог с раструбом в виде морды вепря взревел так, что беглецы в пещере вздрогнули, и вместе со звуком рога в глубине пещеры вдруг послышался стук камней. Люди оледенели: угрожающий шум сразу впереди и сзади вызвал мгновенный всплеск ужаса, как удар кнута. Женщины вскрикнули, сами зажали себе рты, но тут же завопили уже во весь голос, и не только женщины, но и мужчины тоже.

То, что в темноте казалось задней стеной пещеры, вдруг зашевелилось и сдвинулось с места; в черноте блеснули острым голубоватым блеском какие-то огни на высоте выше человеческого роста. Темные широкие фигуры тяжело шагнули из темноты к застывшим людям, и раздался каменный грохот, точно вся задняя часть пещеры вдруг обрушилась.

Не помня ни о каких туалах, подхваченные волной нерассуждающего животного ужаса, беглецы ринулись к выходу из пещеры, спотыкаясь о камни, налетая друг на друга и не переставая кричать. Узкая светлая щель впереди была единственным спасением: казалось, еще миг – и эти темные чудовища раздавят, даже не прикасаясь, погубят одним своим присутствием. Испуганно ржали и бились лошади, тоже пытаясь вырваться наружу, воздух звенел от воплей людей и животных.

Бергбуры! Сэла, хоть и стояла дальше всех от задней части пещеры, раньше всех сообразила, что случилось. Не раз бывало, что она в сумерках подстерегала около Дымной горы ее древнего обитателя: ей был знаком этот темный, расплывчатый очерк могучей фигуры и сияние единственного глаза на высоте больше человеческого роста. Известно же, что в Черных горах живут бергбуры. Легко было говорить, что они «привычные и почти родные», не видя их в глаза. Но в пещере, где они – дома, соседство их было просто невыносимо, сам ужас такой встречи грозил смертью на месте. Само нутро черной каменной горы зашевелилось вместе с ними, и ее холодное дыхание леденило кровь в жилах у людей.

Давясь в узкой щели и вопя до хрипоты, беглецы по одному протискивались наружу и один за другим, спотыкаясь и падая, буквально сыпались на головы туалам, изумленным этим внезапным происшествием.

Сэла первой выскочила из пещеры, торопясь, пока ее не смяли слепые от ужаса домочадцы. Она видела, как повернулись на ходу туалы, видела изумление на их лицах, видела, как они, быстро опомнившись, побежали наперерез. Видела – и ничего не могла сделать. Пути назад не было. Не в силах остановиться на крутом склоне, она влетела прямо в объятия первого из туалов, шагнувшего ей навстречу; он тут же обхватил ее, и Сэлу, хотя она вполне сознавала, что это значит, все же охватило блаженное чувство безопасности – все же это живой, теплый человек, а не каменный полувеликан-полутролль! Туал крепко держал ее своими сильными руками, прижиматься к его нагруднику было больно даже через меховую накидку, но Сэле больше всего хотелось оглянуться назад и убедиться, что бергбуры не гонятся за ней.

Туалы, не зная о причине переполоха, опомнились быстрее. Несколько резких выкриков едва ли достигли слуха вопящих беглецов, и они, еще не опомнившись, вдруг оказались окружены чужаками, которые принялись весьма споро их ловить. Женщины и кое-кто из мужчин дались в руки легко, даже не поняв, что происходит, и стремясь только оказаться подальше от жуткой пещеры; их хватали, опрокидывали на землю, вязали, а они все кричали и пытались бежать, огорченные только тем, что их держат на месте.

Вокруг слышались вопли и крики, потом раздался звон оружия. Туал отпустил Сэлу, выхватил меч и бросился куда-то вперед. Стуре-Одд, Слагви, Аринлейв, Коль понимали, что схватка теперь неизбежна, и пытались сопротивляться, но из этого мало что вышло. Копье Аринлейв потерял еще в пещере, когда его попросту затоптали вдруг рванувшиеся наружу люди, но меч он успел выхватить и даже нанес удар, но клинок отскочил от щита с большим бронзовым умбоном. Тут же длинный двуручный меч взметнулся над ним, и, не схвати его кто-то сзади и не отбрось в сторону, очень может быть, что в этот миг род из Дымной Горы потерял бы своего единственного наследника по мужской линии. Аринлейв был в общем-то неплохим бойцом, но сейчас ему это не помогло: он уже лежал на земле с закрученными назад руками, даже не поняв, как это случилось. Каждый из туалов казался десятируким великаном и двигался в десять раз быстрее обычного человека. «Непобедимые», – мелькнуло в голове у Аринлейва; вспомнился Эрнольв ярл, утверждавший, что одолеть их трудно, но можно. Может, у Эрнольва ярла что-нибудь и вышло бы. Но Аринлейв оказался бессилен.

А вожак туалов уже метнулся в другую сторону, где Стуре-Одд своей секирой на длинной рукояти в одиночку отбивался от двоих; Сэла ахнула, изумленная и даже восхищенная его быстрыми, уверенными, сильными движениями. Никогда в жизни ей не приходилось видеть, чтобы дед с кем-то дрался, боевые подвиги его молодости давно уже стали сказаниями, и она не знала, что он в конце седьмого десятка лет сохранил еще столько мощи и ловкости. Двое «непобедимых» туалов со своими длинными мечами и большими щитами ничего не могли с ним поделать; вот один из них упал, и сердце Сэлы ярким лучом пронзило ликование: они не бессмертные! Даже при свете дня!

Но тут на помощь оставшемуся подбежало еще трое туалов, в том числе тот, который поймал было Сэлу. Сейчас ее никто не держал, можно было попытаться убежать, спрятаться где-то среди камней, но не могла сдвинуться с места, как завороженная, не могла оторвать глаз от схватки своего деда с четырьмя туалами. Каждый удар заставлял ее содрогаться, словно эта схватка кипела в ее груди; ее переполняли ужас и восторг. Ужас – она видела, что ее дед, которого она привыкла в душе почитать, как живое божество, сейчас погибнет и больше его не будет; и восторг от мысли, что он окончит жизнь, как герой древности, и она сможет до последнего часа гордиться своим происхождением от этого человека.