Смуров сидел на предварительном слушании и внимательно слушал Шипову. Он был сильно удивлен тому, как хорошо она усвоила его уроки. Он не ожидал такой прыти от нее. Катерина очень четко и последовательно выполняла его инструкции, скрупулезно следовала всем его рекомендациям. Она даже выглядела по-другому, гораздо более уверенным, чем раньше. Если еще недавно она запиналась чуть ли не через каждое слово, то теперь ее речь лилась почти гладко. В какой-то момент Смуров даже почувствовал гордость за свою ученицу, его старания не прошли даром. Может, ему стоит бросить практическую работу и перейти на преподавательскую. Такие мысли забредали к нему давно, но останавливало то, что в этом случае его доходы резко спикируют вниз. А он и так живет на пределе своих финансовых возможностей, иметь трех любовниц — дело затратное. А еще надо помогать детям, по крайней мере, сыну он уже пару раз давал немалые суммы. Так что какое-то время придется и дальше тянуть эту лямку.

Впрочем, до определенной степени подобные размышления являлись самококетством, его работа ему нравилось. Но только не то, как он делал ее на этот раз. Если Шипова сегодня была явно в ударе, то его выступление было далеко не блестящим. Говорил косноязычно и плохо аргументировано. И по лицу судьи чувствовал, что она все больше склоняется на противоположную сторону, хотя в начале слушаний скорей была настроено в его пользу. Это он видел и по выражению ее лица, по ее репликам, и интонациям, с которыми она их произносила. И вот за какой-то час он растерял свое преимущества. Такое с ним случалось только в истоках его карьеры. Тогда он понес несколько досадных поражений, хотя имел все шансы выиграть процессы. Но они послужили ему хорошей школой, и он больше не допускал подобных ляпов. До нынешнего момента.

Смуров сознавал, в чем причина его неудачи. Дело заключалось в том, что он не верил собственным словам, знал, что говорит неправду. А это давалось ему с большим трудом. Одно дело немного слукавить, слегка подтасовать факты, выстроить и преподнести их в нужном ракурсе и другое — произносить заведомую ложь. Когда он взялся за это дело, то хотя и сомневался в нем с самого начала, но ему не была известна вся его подноготная. И он надеялся, что все же в целом правда на стороне Трефилова, хотя сама личность Трефилова ему была неприятна. Но теперь он прекрасно знает, как все происходило на самом деле. А потому ему крайне трудно быть уверенным в себе. Когда нет внутренней убежденности в собственной правоте, то и все внешние проявления выглядят неубедительно.

Когда судья объявил о завершение предварительных слушаний, Смуров почувствовал сильное облегчение. По крайней мере, некоторое время он не будет так много думать об этом проклятом деле. Вместе с Шиповой он вышел из здания суда. На улице их поджидали Демченко и Чепакович, прибывшие по вызову Катерины для дачи показаний.

Они поздоровались за руку со Смуровым.

— Как ваши впечатления от слушаний? — поинтересовался Смуров.

— Мне понравилось, как Катька вела дело, — весело произнес Чепакович. Он явно был в хорошем настроении. — У нас появились шансы. Или я не прав?

— Возможно, — ответил Смуров. Ему не хотелось ни подтверждать, ни опровергать этот тезис.

Чепакович внимательно посмотрел на него.

— Понимаю, как вам сложно в такой ситуации. Мне почему-то кажется, что быть адвокатом дьявола — это не для вас.

Проницательность собеседника не слишком порадовала Смурова.

— Моя задача — качественно выполнять свою работу, — уклончиво ответил он. Ему хотелось поскорее закончить этот неприятный разговор.

— То же самое мог бы сказать о себе и наемный убийца, — проговорил Чепакович.

Это замечание понравилось Смурову еще меньше, хотя он понимал справедливость этих слов.

— Везде есть свой предел.

— Мне кажется, у нас его почти нет, — возразил бизнесмен.

Смуров невольно посмотрел на Шипову, которая внимательно слушала их беседу.

— Тем более, его следует соблюдать, — наставительно произнес Смуров. — Беспредел в конечном итоге никому не идет на пользу, даже самим беспредельщикам.

— А им все нипочем, — усмехнулся Чепакович. — Их ничем не проймешь.

— Такого быть не может.

— Странно, что вы еще на что-то надеетесь. С вашим-то опытом.

— Надеюсь, хотя бы на здравый смысл.

— Когда речь идет о деньгах или активах, он отключается, как радио. Вы же знаете это, Дмитрий Борисович, в сто раз лучше меня.

— В сто раз — это вы слишком махнули, — попытался пошутить Смуров.

— Ну, пусть чуть меньше. Мы все идем обедать, не присоединитесь к нам?

Чепакович был ему симпатичен, но обедать с ним сейчас Смуров не хотел. Да и с точки зрения адвокатской этики это был бы неверный шаг.

— Спасибо, но у меня дела.

Чепакович вдруг наклонился к нему.

— Если у вас тут возникнут чересчур большие трудности, приезжайте в Саянск. Мы вам найдем там работу. Почему-то мне кажется, там вам будет лучше, чем в Москве.

— Спасибо за приглашение. Всегда легче, когда есть запасной аэродром. А теперь, извините, мне пора.

Мужчины снова обменялись рукопожатием, и Смуров направился к своей машине.

После не слишком удачных для него предварительных слушаний Смурова не оставляли плохие предчувствия. Он не мог отделаться от мыслей, что за этим должно что-то последовать. Интуиция его не обманула, уже через два дня раздался телефонный звонок. Звонил помощник Трефилова. Он был отменно вежлив, но что-то в его холодном, лишенном эмоций голосе, насторожило Смурова.

Помощник Трефилова попросил его приехать в офис компании, так как Александр Викторович хочет с ним срочно поговорить.

Первый импульс, возникший у Смурова, — под любым предлогом избежать этой встречи. Но он тут же сообразил, что это нереально, для этого ему надо бежать куда-нибудь очень далеко. Да и не нет полной гарантии, что удастся скрыться. С его безграничными возможностями этот человек достанет его повсюду.

Они согласовали время встречи, она должна была произойти на следующий день. Смуров и сам до конца не сознавал, почему он так подавлен предстоящим событием. Но что он ощущал предельно ясно, так это то, что на него надвигается нечто тяжелое, что может его надломить. Ему срочно требуется чья-то моральная поддержка. Мгновенно он перебрал в памяти всех, кто способен ее оказать. Из всех кандидатур осталась только Надя. Лишь бы она была вечером свободна, после того, как примирилась со своим заказчиком, у нее опять очень много дел.

Смуров тут же набрал номер ее телефона.

— Надюша, мне жутко хочется тебя сегодня видеть. Как у тебя со временем?

— Со временем плохо, но знаешь, я буквально полчаса назад подумала о тебе. И мне тоже захотелось тебя увидеть. Так что придется приехать.