Я в жизни никого ни о чем не просил. Что это, спиртное? Или она так на меня действует?

Тесса кивает. Ее глаза блестят в свете лампы.

– А что я скажу Ною? – Его имя – горькое напоминание, что Тесса моя лишь ненадолго. Мне нужно больше времени с ней. – Он ждет меня. Я приехала сюда на его машине.

Она оставила его одного у себя в комнате? Ради меня?

Они расстались? Он хоть знает, что она здесь? Он имя-то мое знает? Я с ума схожу от того, что не могу понять, как сильно Тесса привязана ко мне эмоционально. Стеф ничего не расскажет, а Тесса говорит еще меньше.

Ее совсем не заботит, что подумает бойфренд? Я смотрю на лозу, что оплетает заднюю стену дома. Огни горят так ярко. Похоже, Тесса сама поражается своим поступкам.

– Скажи, что тебе надо остаться, потому что… не знаю. Не говори вообще ничего. Что он может тебе сделать?

Разве у Ноя есть власть над Тессой?.. Тесса вздыхает, оттопырив нижнюю губу. Она, похоже, искренне волнуется. Чего боится? Ной расскажет все ее мамочке? Тессе вообще-то уже восемнадцать.

– Да он, поди, заснул уже, – говорю. И это правда, он ведь все еще живет по школьному расписанию.

Тесса мотает головой. Упираюсь спиной в перила веранды.

– Нет, он не может вернуться к себе в номер отеля.

Номер отеля? Этот тип остановился в отеле?! Как его там вообще вписали? Он же ребенок!

– Отель? Погоди… так он не у тебя остановился?

– Нет, он в номере отеля неподалеку от кампуса. – Опустив очи долу, Тесса шаркает ножкой. Ей неудобно.

– Значит, это ты с ним?

– Нет, он один, – тихо и смущенно отвечает Тесса. Не поднимая взгляда, она говорит: – Я у себя.

Что же это такое? Она ему нравится вообще, нет?! Ему женщины-то хоть нравятся? Нет, ну вы на Тессу-то посмотрите!

– Он у тебя натурал? – Просто не могу не спросить. Я сомневаюсь в его ориентации. Похоже, Ной ее обманывает. Это, конечно, залет, но мне задачу облегчает просто невероятно.

То есть и Тесса, конечно, его обманывает…

– Разумеется, натурал! – в ужасе восклицает она.

Просто безумие какое-то: Тесса не замечает странностей в поведении собственного парня, который не желает с ней оставаться…

– Прости, что-то тут не клеится. Будь ты моей, я бы с тобой ни на минуту не расставался. Трахал бы всякий раз, при первой возможности. – И это правда. Я будил бы Тессу по утрам, зарываясь лицом ей между ляжек, а по вечерам укладывал бы спать, сводя с ума ласками и заставляя выкрикивать мое имя.

Тесса заливается краской и отводит взгляд. Мне нравится, как она реагирует на мои слова. В темноте у меня начинает болеть голова: деревья слишком подвижные, их стволы изгибаются неестественно. А еще мне хочется уединиться в доме с Тессой, после такого-то дня.

Смотрю на Тессу, не в силах отвести взгляда от ее приоткрытого рта.

– Пойдем внутрь. Деревья что-то раскачались… или это я перепил?

Тесса смотрит на дом, потом снова на меня.

– Ты останешься здесь?

Киваю и беру ее за руку. Она тоже остается. Поверить не могу, что буду ночевать в доме Кена – после финта, что он выкинул.

– Да, и ты – со мной. Идем.

Вырваться она не успевает.

На полу еще остаются осколки; ведро переполнено битым фарфором и стеклом. Вот и славно, Лэндон сам справляется. В конце концов, он получит моего папочку в качестве отчима. Хотя почему получит? Уже получил. Кен Скотт постоянно достается кому-то или чему-то другому, только не мне: барам, Карен, Лондону, этому домине… На меня времени он не находил, а теперь думает, что я с его гадством смирюсь? Хрен ему по всей морде!

Мы с Тессой поднимаемся на второй этаж. Если память не изменяет, нам в дальнюю по коридору комнату. Черт, сколько же тут дверей… Не хватало еще заглянуть в комнату к Лэндону и застать его за дрочиловом.

Вот она, последняя дверь. Тесса по пути молчала, ну и ладно, так даже лучше. Не хочется слишком давить на нее; и надо бы избавиться от мыслей об этом козле, моем спермодоноре.

В комнате темно, ищу выключатель.

– Хардин? – шепчет Тесса.

Сквозь щель в занавесках в комнату проникает лунный свет. Отпускаю Тессу и ищу дальше проклятую кнопку. Да где же она, черт? Веду рукой по гладкой стене…

Какого хрена?

Вижу силуэт стола и вроде как лампы на нем. Слепо бреду к нему. На ходу спотыкаюсь обо что-то и чуть не падаю.

– Черт!

По ходу дела, в этой комнате вообще света нет; Кен и Карен как знали, что я сюда загляну. Подстава…

Наконец ощупью нахожу абажур. Бинго!

– А вот и я, – говорю Тессе и дергаю за цепочку на лампе. Маленькая, а горит ярко, просто ослепительно. Поморгав, осматриваюсь.

Это моя комната, которой я ни разу не пользовался. Ни разу.

Интерьер напоминает убранство какого-нибудь отеля: стены светло-серые, с белоснежной полосой вдоль потолка и плинтуса. На ковре борозды от щетки пылесоса. Кровать у дальней стены отвратительно велика; у дорогого изголовья из вишневого дерева – гора декоративных подушек. Если такая громадина и пригодится, то только если в самой середине, на темно-сером пуховом одеяле возляжет обнаженная Тесса. Жаль, но она не торопится возлечь на ней. Стоит у стола в масть кровати, на котором – новенький аймак. Выпендрежники хреновы.

Растираю шею и говорю:

– Это моя… комната. – Даже не знаю, что еще сказать.

– Так у тебя тут своя комната? – прикусив губу, спрашивает Тесса.

Фактически – да, но я здесь чужой. Кен столько раз говорил, что меня в доме ждет отдельная комната. Типа хотел впечатлить кроватью о четырех столбиках и компьютером с огроменным экраном.

– Ага… Я, правда, здесь в первый раз, – смущенно признаюсь я. Надеюсь, что больше вопросов не последует. Наивный.

У изножья кровати – вместительный ящик. Единственное его назначение, похоже, хранить кучу подушек. Надо использовать его с бо́льшим умом: сажусь на крышку и разуваюсь. Тесса смотрит на меня и, поди, уже составляет в уме список вопросов. Она же зануда и приставала… Сняв носки, запихиваю их в ботинки. На щиколотке – свежие порезы. По ходу, в ботинки набились мелкие осколки стекла. Ну зашибись.

Тесса, я смотрю, закончила составлять список. Она подходит ближе и произносит:

– О… почему же?

Вздохнув, я решаю все же с ней не сраться и ответить.

– Не хочу. Мне тут не нравится. – Мне тут и правда не нравится. В мамином доме я спал на засаленном матрасе, простыня с одеялом никогда не менялись, и это мне тоже не нравилось.

Пока Тесса переваривает мой ответ и готовит следующий вопрос, я расстегиваю джинсы и снимаю их. Сто́ит остаться в трусах и футболке, как взгляд Тессы из далекого становится ошарашенным.