В создании сценария фильма, кроме англичанина Гарри Крэга, принимал участие знаменитый драматург Жан Ануй. Замечательный литератор и настоящий французский патриот, Жан Ануй лучше других видел и понимал, что многие проблемы мировой истории, в том числе ХХ века, были результатом политики и амбиций двух стран (Германии и Англии). И Первая мировая война, и Вторая – тому самое лучшее подтверждение. Чего только стоит фраза, вложенная в уста командующего прусской армией Блюхера: «Поднимите выше наше чёрное знамя. Пощады не давать, пленных не брать. Я сам заколю того, кто будет брать пленных!»

«Когда Дино Де Лаурентис предложил мне поставить “Ватерлоо”, – я ещё весь был в “материале” “Войны и мира”, я ещё дышал этим воздухом, – вспоминал Сергей Фёдорович. – Возможность проследить до логического конца судьбу Наполеона показалась мне интересной».

Ирина Константиновна Скобцева рассказывала: «Я как могла старалась удержать Сергея Фёдоровича от этой затеи. Ему требовался длительный отдых. На пятом году постановки “Войны и мира” он не рассчитал свои силы, надорвал сердце, в безнадёжном состоянии “скорая” увезла его в больницу. Он умер – и воскрес с помощью медицины. Ему необходимы были покой, тишина, нельзя было волноваться. Но об этом он и слушать не хотел. После одного из скандалов я отступила. Когда дело касается работы, Сергей Фёдорович становится неуправляем».

Мой отец интересовался личностью Наполеона. Выходец из обедневших дворян, бывший артиллерийский офицер, получивший чин генерала от революционного правительства, корсиканец Наполеон Бонапарт предпринимает решительные шаги и провозглашает себя императором. Незаурядные личные качества, полководческий талант, гипнотически действующее обаяние, умение быть великим и казаться простым, демократичным снискали ему славу в войсках и в простом народе. Возглавив революционные войска, Наполеон в столкновении с армиями Европы одерживал победу за победой. Идеи Великой французской революции, разделяемые народом, получили быстрое распространение в Европе. Но провозглашённое равенство утверждалось Наполеоном огнём и мечом. Потеряв чувство реальности, ослеплённый былыми успехами и своим непомерным желанием подчинить себе весь мир, Наполеон отправился в поход на Россию.

Изрядно потрёпанный под Бородином, но ещё не сломленный, не дождавшись ключей от Москвы, не встреченный её жителями хлебом-солью, Наполеон вынужден был войти в горящую и покинутую москвичами древнюю столицу. Однако вскоре, видя полнейший крах своего замысла, развал армии, он принял решение отступить.

Бесславное для Наполеона сражение при Ватерлоо волновало умы Гейне и Гетё, Ламартина и Беранже, Байрона и Шатобриана, Вальтера Скотта и Адама Мицкевича. И вот теперь отцу предстояло показать конец великого полководца, чьи амбиции принесли зло и разрушения многим европейским странам.

Он рассматривал постановку «Ватерлоо» как возможность дальнейшей реализации толстовских мыслей, которые были определяющими в работе над «Войной и миром». Мыслей о мире и войне, жизни и смерти, правде и красоте, добре и зле. О сущности несправедливой войны, бедствиях, которые она несёт людям. Задумав антивоенную постановку, он предполагал собрать под своё режиссёрское знамя громадный интернациональный коллектив, который совместной работой сумел бы доказать возможность сотрудничества народов не только в искусстве, но и в своём стремлении к миру.

В производстве фильма принимали участие итальянская фирма «Дино Де Лаурентис чинематографика» и киностудия «Мосфильм». Главным оператором фильма и художником были приглашены итальянцы Армандо Наннуцци и Марио Гарбулья. Как уже было сказано выше, американцу Роду Стайгеру, удостоенному высшей награды американской Академии кино – золотой статуэтки «Оскар», – поручалась роль Наполеона; герцога Веллингтона, холодного, загадочного и саркастичного, должен был играть канадский актёр Кристофер Пламмер. На роль немецкого фельдмаршала Блюхера был взят советский актёр Сергей Закариадзе. Образ наполеоновского маршала Нея поручалось создать ирландцу Дану О’Херлихи; на роль французского короля Людовика XVIII пригласили знаменитого американского актёра и режиссёра Орсона Уэллса. Кроме них в постановке картины принимала участие большая группа кинематографистов Италии, Англии, Франции, США, Югославии и СССР.

«Орсон Уэллс, величайший режиссёр и актёр, в течение двух дней снимался в роли Людовика XVIII в “Ватерлоо”. Особенно тщательно, – вспоминал Сергей Фёдорович, – я готовился ко второму дню – съёмке эпизода отречения: были расставлены королевская гвардия, приближённые, родственники. Приехал Уэллс, загримировался (он сам это делает), посмотрел со стороны на образовавшуюся мизансцену и очень деликатно сказал:

– А что, если родственники будут стоять внизу, у кареты?

Мы ещё раз прорепетировали эту сцену.

Уэллс снова спрашивает:

– Кто это стоит слева и справа?

Говорю, что таков ритуал – приближённые короля провожают.

– А нельзя их убрать?

Можно, думаю, но куда же тогда вся красота моя денется? И всё-таки убрали.

И я увидел: идёт одинокий, никому не нужный человек. Совсем один идёт в пустоту. Только стук палочки раздаётся. Уходит, пока его не поглощает пространство. Вот вам урок режиссуры в чистом виде. Орсон Уэллс сделал единственно точный уход».

С первых же кадров фильма динамичная камера Армандо Наннуцци включает зрителя в тревожную атмосферу ещё неясного, но чрезвычайно важного события. Камера делает акцент на фигуре невысокого, плотного, крепко сбитого человека с заложенными за спину руками, стоящего посреди кабинета. Он поворачивается. Спокойный, невозмутимый, слегка удивлённый столь неожиданным и странным визитом. Это – император Наполеон. Он готов выслушать своих маршалов. А случилось нечто чрезвычайное. Первым заговорил Ней:

– Ваше величество, всё кончено. Австрийцы в Версале, казаки поят своих лошадей в Сене.

Затем Сульт:

– Против нас четыре нации, четыре армии, четыре фронта.

На лице императора не дрогнул ни один мускул. Он спокоен. Наполеон не дрогнул даже тогда, когда Ней, с которым они прошли почти через все страны Европы, вдруг потребовал отречения от престола. Только тень брезгливости и презрения пробежала по лицу императора. И Наполеон подписывает отречение. Человек, повелевавший судьбами миллионов людей, не знавший жалости и сострадания, дрогнул. Он сдался, потому что понял: он больше ничего не может. Предательски задрожала рука, ставящая подпись. Слёзы отчаяния, бессилия и усталости застили глаза. Но даже в своём поражении он оставался великим.

В этом эпизоде актёр Род Стайгер, исполняющий в картине роль Наполеона, делает акцент прежде всего на человеческих качествах своего героя.

«Я не люблю Наполеона, – говорил актёр, – но восхищаюсь им».

Своё личное отношение к столь противоречивой фигуре, какой был Наполеон, актёр оставил за кадром. Но он заставил зрителей восхищаться самообладанием императора, его волей, достоинством, с которым он подписывает собственный приговор.