– Вот мы и сообщаем. Собственно, из-за него сюда и приземлились. Он в упадке. Пускай в холодной и отдохнёт, – заявил некто из тех, кто меня сюда доставил.

Хм… Не думал, что со мной так плохо. Видать, ниже донышка выдавил из себя всё. Плохо. Когда медикаменты прекратят действие, совсем хреново будет.

– Хотите сказать, силовик? Да вы там сбрендили! Как его тут удержать, если что? – возмутилось прибежавшее начальство.

Что характерно, Хусейнов сейчас не отсвечивал.

– Всё нормально, он первого ранга, – сдал меня с потрохами один из привезших.

– Надеюсь, не мастера? – с опаской спросило испугавшееся начальство.

– Конечно же нет! – постарались развеять его опасения сопровождающие меня лица.

И вот кто их просил? Хоть попонтовался маненько. А теперь… Эх…

– Тогда другой разговор. За что его, кстати? – поинтересовалось начальство, успокоившись.

– Да князю одному фейс начистил. Пускай теперь отлежится, пока пыль не уляжется, – выдали интересную версию прошедших событий.

Так, получается, морду лица правил титулованной особе. Благо несовершеннолетний, а то бы и не отмазаться. А так – шансы есть. Первый боевой их сыночка отметелил… Скорее замять попытаются, чем пыль поднимать. Такое позорище…

– Смеётесь, что ли? Да такое оскорбление ему вовек не простят! Или он сам из родовитых? – опять пристало со своим вопросами начальство.

– Можно сказать и так. Сами взгляните, – произнёс кто-то из доставивших меня сюда.

В дверном проёме появилась новая тень. Некто явно меня разглядывал.

– Пацан?! – выдал он удивлённо.

Будто сам не видит!

– Этот, как вы говорите, пацан князя с четвёртым рангом в отбивную разделал, – поведал неизвестные мне детали представитель внутренней службы дворца.

Кстати, а какого рожна они меня сюда притащили? Или им делать стало нечего, как только ненаследных купеческих сыночков, ажно из медных поясов, развозить по кутузкам?

– Да хрен с ним, чего он там учудил! Не кажется вам, что рановато ему сюда, тем более в холодную? – опять упёрлось начальство, явно не желая брать меня под свою отеческую заботу.

– Это смотря как посмотреть. Он приписной. Ушкуи, – сдал меня всё тот же вражина.

А ведь вначале казался приличным человеком. Эх, что с людьми служба делает.

– Это те, что ли? – спросило неведомое начальство, явно уточнившее вопрос невербально.

– Не-е-е, Кола, – тут же последовало возражение.

Вот заразы. И это сдали!

– Ох, ни хохошеньки! Хусейнов, чего стоишь? Давай гони сюда тех шлангов. Нечего им там на массу давить! Пускай отнесут. Да смотрите мне, чтоб с ним было всё в порядке! – с угрозой в голосе сразу же стало давать распоряжения всё то же начальство, так мною и не узнанное.

* * *

– Саддам, какого… в общем, к нам пацана-то подселили? – наконец уложив меня на полати, проговорил армянин, судя по внешности.

Да, видеть стал куда лучше, хотя говорить пока не пытался. Ну его такие эксперименты к лешему!

– Раз посадили, значит, было за что! И вообще, тебе-то, Мкртчан, чего суетиться. Завра всё равно вый-дешь, это вон Готраву, чёрту чёрному, ещё три дня загорать, – ответил тот самый Саддам.

Оказывается, так звали Хусейнова. Уверенности у меня не было. Но, судя по тому, что он был единственный с оружием, на роль охраны этой богадельни он больше всего подходил.

– Я не негр, а индус, – возмутился Готрав.

– Тоже мне вспомнил! А как вчера две порции говяжьего гуляша стрескать – это нормально? – спросил его Саддам.

– Я ж не возмущаюсь, почему ты, мусульманин, сало каждый день изничтожаешь! – возмутился в ответ Готрав.

– Вот не надо мне тут. Весь наш род до седьмого колена православные! – легко его отфутболил охранник.

– А на морду лица глянешь – не поверишь, – не унимался индус.

– Договоришься, утащу приёмник в каморку, – рассердился Саддам.

– Хусейнов, ты чего, он же в шутку! А ты, Готрав, варежку прихлопни, мы ж тут со скуки одуреем из-за тебя, – вмешался в их диспут Мкртчан.

– Зато отоспимся, – уже куда более вяло продолжил индус.

– Ну, знаешь! Кто-то здесь второй день, а у меня уже бока болят! Чай, не курорт. Правильно говорю, пацан? Как звать-то? – возмутился армянин и без перехода обратился ко мне.

Вот же задница. Поговорить ему захотелось!

– Иван… – думал, сдохну, пока отвечал.

– Эк тебя развезло! За что хоть сюда? – не унимался этот жизнерадостный сокамерник.

– Князю одному профиль отрихтовал, – ответил за меня Хусейнов.

Слава богу, добрый человек нашёлся.

– Слушай, Саддам, а тебе не кажется странным, что охрана вместе с заключёнными в камере сидит, да ещё и с оружием? Ты б хоть в коридор вышел. Можно же и через решётку гутарить, а то, неровён час, начальство вломится, и будет нам суп с котятами, – поинтересовался у него Мкртчан.

– Да. Пойду я, пожалуй, – сразу засобирался Саддам, явно с ним согласившись.

– Красивая хоть? – задал вопрос армянин опять мне.

Не, да он надо мной издевается!

– Это ты про что? – спас положение любопытный охранник.

– Вот что ты за человек, а? Шёл от нас, так и иди. Видишь, не с тобой разговариваю. Тем более если не понимаешь элементарного. Мужчины могут драться только из-за женщины. Парень, я прав или нет? – опять он ко мне обратился.

Ну, Мкртчан! Ну… Если опустить ругательства, рождавшиеся у меня в голове, то мысли в ней в тот момент отсутствовали напрочь.

– Да… – выдавил из себя.

Аж испарина выступила.

– Вот, наш человек! Значит, говоришь, красивая? – продолжил он, и не думая останавливаться.

Скучно им тут, понимаешь!

– Я говорю? – выдал куда лучше.

Видимо, возмущение было так велико, что тут медицина со своими препаратами оказалась бессильна.

– Не словами. Но глаза прямо кричат об этом! И не надо тут усмехаться. Ладно, Иван, спи лучше, а мы тоже приляжем, скоро утро, – неожиданно смилостивился надо мной Мкртчан.

Сон сначала не шёл. Ныло всё тело. Пока воевал с ним, и не заметил, как отключился. Как обухом по затылку грохнули.

* * *

– Вставай давай. Хватит дрыхнуть! – призыв прозвучал голосом Кими и почему-то сопровождался пинками.

– Отстань, дай поспать, я всю ночь работал, – произнёс в ответ и попытался отбрыкиваться.

– Нет, вы только посмотрите на него! Пошли обедать! Ещё куча дел предстоит, а он!.. – не унималась будившая.