что у меня идея есть. Ты же в торговле работала. Вот и сейчас продолжишь этим заниматься.– Поудобней усаживаясь в кресле, говорила я.– Сейчас кофе выпью и пойдем мы с тобой фуры открывать. Вместе придумаем, как нам магазины устроить. Только ты товар не продавать будешь, а под запись отдавать.

– То есть, мы остаёмся?– Валя вздохнула,– А я так расстроилась, когда мне Артём сказал, что нас теперь выселят. А ты мне ещё работу, спасибо. – У Валентины из глаз покатились слёзы.

– Что ж ты так благоверному своему безоговорочно веришь? – Вздохнула я.– Хороши же мы будем если по-всякому пустяку людей выселять начнём, с кем жить тогда будем. Ладно, иди тепло оденься и мальца не забудь.

В дверь заглянула Ольга.

– Доброе утро. Я прощения пришла попросить. Вчера не права была.

– Вы? Мне кажется, это я грубила? Или вы тоже боитесь выселения? – Закралась у меня неприятная мысль.

– Вам честно ответить? – Приняв гордый вид спросила Ольга – Или то, что вы хотите услышать?

– А разве мы давали повод бояться нас? В чём дело? Нашему посёлку второй месяц ни одного человека мы не выслали и вдруг такие слухи. А вы так нас вообще не знаете. – Возмутилась я.

– Вы власть, вам виднее.

– Так, на какую власть вы обиженны, мне плевать. Закончим этот никчёмный разговор. Что вы от меня хотели? – Сменила я тему, а для себя решила узнать, кто слухи эти дурацкие распускает.

– Мне комнату предоставят или я у себя буду принимать? – Спросила Ольга.

– Вы о чём? – Я непонимающе уставилась на неё.

– Я же вам вчера сказала, я парикмахер универсал. В той комнате, где меня сейчас разместили, принимать людей я не могу.

– Понятно. Я вас огорчу, стричь людей вы будете в свободное от работы время. Жить по желанию, можете в посёлке, можете остаться в общежитии. – По мере того, как я говорила, у Ольги вытягивались лицо. Оно и так-то было неопределенного возраста, а сейчас ещё и вытянулось от удивления.

– В смысле в свободное от работы, – она посмотрела на свои руки, будто видела их в первые. Руки у неё были красивые, хоть и кожа очень сухая. – Я парикмахер.

– Я бухгалтер, Нина Егоровна библиотекарь, Надежда Яковлевна фармацевт. – Прервала я её бессмысленное лепетание. – Мы в той жизни все были кем-то. Сейчас нам надо выжить. Так что делаем все и всё. Ясно?

– Так я больше ничего не умею. – Развела она руками.

– Не переживайте, научим. Мы тоже всему учимся на ходу. Сейчас люди нужны на выпечку хлеба, перерабатывать молоко, ухаживать за кролями и птицей. Работать в теплице и огороде. В прачечную. – Перечислила я вакансии.

– Можно прачкой. – Немного подумав, решила она. – Надо же ирония судьбы. Моя мать всю жизнь прачкой проработала. Я стеснялась этого, в школе скрывала профессию мамы. Для себя решила, что не буду так жить, как она. Уехала на юг, выучилась, побеждала в конкурсах, так гордилась собой. И вот, финал я прачка.– Она горько усмехнулась.

– А чем плохая профессия? Не могут быть все начальниками, кому-то, и кормить, и стирать, и убирать надо. Не переживай, там помещение светлое, себе угол для стрижки отделишь. Что для твоей работы надо, напиши. Ребята привезут. Жить где будешь?

– В доме, можно? – Куда её гордость делась, интересно людей работа меняет. Парикмахер на всех через губу плюёт, а прачка со всеми на равных. Чудеса.

В дверь опять стукнули, – Можно? – Надежда Яковлевна робко вошла в библиотеку. – Мне сказали вы здесь.

– Здесь, а вы что сегодня все сговорились?

– Я нет, с вами поговорить целая проблема, два дня пытаюсь. – Сказала она. – Я вот по какому вопросу. Вы же мой двор видели? У меня там такие редкие растения есть. Жалко, они без ухода пропадут. Может их как-то можно сюда перевезти. Я уже посмотрела, тут можно клумбы сделать, да и в посёлке есть место. Как с водой тут? Озеро, что перед поселком не пересыхает.

– Не пересыхает, утки, и гуси в нём летом плавают. Воды вроде хватает. – Ответила я,– Хорошо, что вы сами пришли. У меня была такая идея, а потом как-то забылось. Что вам нужно для этого. Только не люди, их нет.

– Да знаю я, – Махнула рукой Надежда Яковлевна, – сама управлюсь, из ребят кого-нибудь возьму постарше. Главное добро дали. Я пошла. А может вам приёмные дни устроить?

– Может, надо подумать. Надежда Яковлевна, а вы не слышали разговоров про выселения?

– Нет,– удивилась она, – а что кого-то выселяют и за что?

– В том то и дело, что нет, а слухи ходят. Неприятно.

– Впервые от вас слышу, но если вдруг, сразу скажу, – улыбнулась она и закрыла за собой дверь.

Удивилась она моему вопросу искренне, значит, действительно не слышала. А может, и нет слухов, просто совпадение. Про график приема надо подумать. А вообще, чего думать, каждое утро в библиотеке. За ужином объявление сделаю. Сидеть хорошо, идти надо. Валя уже, наверное, замёрзла ждать меня на улице.

– Данька, ты там аккуратно, не свались, – Когда он полез открывать очередную фуру. Переписывали мы их уже два часа. Сложностей, никаких, я больше переживала. Данька открывал нам прицеп, мы доставали предметы, находившиеся с краю. Писали номер на фургоне и заносили всё в реестр. Собственно и всё. Товар находился в коробках, ящиках, мешках. По одному экземпляру уносили под навес, импровизированный магазин. На товаре писали краской номер фургона. Хотя, вряд ли кому пригодится в ближайшее время унитаз или душевая кабина. Была фура с плиткой. С пустыми бутылками, 19 литровыми из-под воды. Ничего ценного. Ещё четыре фуры и мы закончим работу.

– Здесь какие-то колбасищи, – крикнул Данька,– Подать не смогу тяжёлые.

Вздохнув, мы с Валей полезли в кузов. Колбасищами оказались рулоны с тканями.

– Ну, хоть что-то полезное,– обрадовалась Валя, а то всякая ненужность.

– Не нужность это пока, жизнь наладится, всё нужностью станет.– Подбодрила я Валю.– Давай один рулон вытащим и отмотаем с метр, весь на улицу тащить не будем.

– А как мы разберёмся, где какая ткань? – Поинтересовалась Валентина

– Блин, не подумала, значит её для разгрузки, помечай в реестре, разгрузить. – Вынесла я решение.

Следующий фургон нас снова порадовал, в нём находилась пряжа для вязания. Его тоже разгружать.

Значит завтра без мародёрки, все на разгрузку, всё, что привезут сегодня и эти фургоны. В двух последних фурах опять ничего интересного, доски и какие-то железяки. Мужики разберутся.

27

Когда наши добытчики или, как их назвать, приехали вечером домой, мы