то ли любовался. Но вот уголки его губ дрогнули и сложились в кривую, какую-то печальную, усмешку.

Оленя медленно опустилась на ковёр мягкой травы, прижавшись лопатками к шершавой коре. Молчание её не особенно тяготило, однако сидящий рядом то и дело странно косился, отчего становилось неловко. И чтобы наполнить пустую неуклюжую тишину, Оленя спросила:

— А вы гуляли близ поляны?

— Скорее, близ большого дома на холме…

— Вы о «Снежном»?

— Прошу прощения, — незнакомец наклонился, чтобы лучше видеть собеседницу, а брови его поднялись, видно, он вновь был поражён чем-то, — снежном?

— Так называется поместье. Вы неместный?

— Прибыл издалека, — усмехнулся он.

— В гости? Вы к Севаре Милояровне?

Мужчина поджал губы и опустил голову, прошептав:

— Вряд ли она будет рада моему приходу… Да и я не в том расположении духа, чтобы являться к ней.

На поляне начался настоящий дождь, а снаружи бил град. Большие ледышки в основном отскакивали от аномальной зоны, однако кое-где прорывались, разбивая бутоны, от которых упархивали прочь оборванные лепестки. Таирус справлялся с ливнем, не пропуская сквозь ветви ничего. Под дерево только врывался холодный ветер, пробравшийся и на поляну, хоть обычно такого и не случалось. Верно, на сей раз праздник Индр решил отметить с размахом.

— У вас что-то плохое случилось?

Незнакомец поднял взгляд к ней, уныло ухмыльнулся:

— Поругался с сыном.

— Помиритесь, — уверила Оленя. — Вы ведь семья. Одна кровь.

Мужчина покачал головой, лицо его исказилось маской горя:

— Боюсь, я могу потерять его…

— Я сирота и не специалистка в отношениях, но мне кажется, что вам лучше отвлечься друг от друга. Вы печальны, а в таком состоянии никогда хорошо не думается. Быть может, стоит дать время, а после поразмыслить? Глядишь, вы с ним договоритесь о чём-то.

Чтобы как-то ободрить своего случайного спутника, Оленя выбрала из корзины цветы, собрав компактный букетик из примулы, и протянула получившееся ему.

— Вы знаете, что это за растение?

Беловолосый кивнул.

— А его историю?

— Историю селекции? — нахмурился он.

— О нет, я про легенду.

Не отрывая взгляда от подарка, он пробормотал:

— Обычно не интересуюсь сказками. Слишком часто они лгут. Но, если расскажете вы, буду рад.

— Прекрасно, — довольно улыбнулась Оленя. Ей нравилось пересказывать сказки, которые она кропотливо собирала с детства. Теперь, когда в жизнь (с подачи Севары) вошли и книги, багаж легенд увеличился.

— Когда-то, так давно, что никто и не вспомнит, плыл по небу Кит…

— Естественный спутник Шарана? — перебил незнакомец. Похоже, ему было важно узнать деталь.

— Да, именно он. Как плывёт и сейчас некоторыми ночами, — пояснила Оленя, продолжая, — только тогда у него, как и у Черепахи со Слоном, была своя орбита и свой цикл. Он бродил в строгости, являя свой золотой круг в определённые моменты. Знаете, почему он мог верно ходить?

— Почему же?

— Тогда его вела дева. Она правила Кита по небесному своду, ступая в мир вместе с его светом. Так и бродили они вечные в ночи.

— Что же случилось?

— Любовь. Дева полюбила шаранского юношу. Отныне она спускалась лишь к нему, стоило Киту занять своё место. Она начинала поторапливать его, лишь бы чаще видеть своего ненаглядного. Но и того было мало. Одной особенно длинной ночью, когда Кит скрылся за плотными тучами, дева сбежала. Тогда Кит завис над землёй на долгое время, силясь отыскать свою деву, освещая пучину тьмы.

Незнакомец хмыкнул и печально усмехнулся. Оленя не обратила внимания:

— А когда нашёл её в объятиях юноши, то убил его, чтобы вернуть. Не желала дева делить небо с убийцей любимого, не желала возвращаться. Желала она лишь одного — остаться навсегда со своим милым. И чтобы Кит не забрал её, она обратилась цветком и проросла на плоти и костях своей любви. С тех самых пор Кит бродит по небу, не имея орбиты, а возвращается лишь тогда, когда хочет взглянуть на свою деву.

— Печальная история. Однако, разве, примула пришла к нам не с Древней Родины?

Оленя пожала плечами:

— Мне просто нравится такая сказка.

— Понимаю, — улыбнулся незнакомец. — Не могу не поблагодарить вас за подарок и беседу. Позвольте преподнести ответный презент и откланяться.

Будто из ниоткуда он вытащил синюю розу. Стебель её был лишён шипов, бутон темнел, но на кончиках лепестков проступал голубоватый узор, похожий на иней. Оленя осторожно поднесла цветок к носу, вдыхая запах. Такой же, как у роз, разве что с примесью чего-то… елового?

— Откуда у вас?.. — Вопрос разбился о пустоту. Беловолосый исчез, как и не было.

Он словно испарился, как испаряется кипящая вода, обращаясь паром и растворяясь в воздухе. На память осталась лишь примятая трава у таируса и синяя роза.

Оленя растерянно оглянулась, но никого не обнаружила. Зато увидела, что и град, и дождь закончились. Тучи расступались образуя кое-где светлые проплешины, сквозь которые били лучи Инти. Вдали расцветала радуга. Пора домой.

Положив подаренную розу в корзину, Оленя подхватила её и помчалась к поместью, немного скользя по влажной земле и траве. Стоило войти, как из кухни выглянула Забава, а удостоверившись, что с их непослушной, но смелой собирательницей цветов всё в порядке, она вернулась к делам. Со двора слышались привычные переругивания деда Ежи и Нежда, на сей раз они решали, что лучше: груши или яблоки. Спор, как всегда ни о чём, но они частенько выбирали совсем уж пустые темы, умея распалить их так, что времени на препирательства уходило очень много. Но, видно, так они прогоняли скуку. А может, то дед Ежа отвлекал Нежда от кручины.

Оленя первым делом наполнила водой небольшую вазу, в которую опустила подаренную розу, а затем оставила ту на комоде в своей комнате. После спустилась, чтобы перебрать остальные цветы. Когда букеты в зале, в столовой и в библиотеке были заменены свежими, Оленя остановилась у кабинета, замявшись, но всё же осторожно постучала и заглянула внутрь.

Севара сидела как всегда за столом, на котором громоздились папки с документами и книги. Её волосы лежали на плечах, собранные лишь сверху, чтобы пряди не лезли в глаза, в ушах золотые серьги со сверкающими камешками, на пальцах несколько тонких колец. Тёмно-пурпурное платье с расклешёнными рукавами, присборенными у плеч и у длинной плотной манжеты, сейчас прикрывала тонкая шаль. Спину Севара держала прямой, вид у неё всегда был немного напряжённый, но величавый. Сейчас она улыбалась, сжимая развёрнутое письмо. Чёрные глаза поблёскивали, скользя по строчкам.

— Добрый день, — Оленя прошмыгнула внутрь, боясь, что отвлекает. И всё же заметила: — Счастлива видеть наконец вас в хорошем настроении. Приятное послание?

— Да, — Севара подняла