– Эта пещера послужила нам хорошим укрытием, – сказал Илай, поправляя пряжку у себя на груди; он опустил голову, и стали видны синюшные подтёки на шее – следы удушения. – Постараюсь запомнить её на будущее.

Они с Фракией вышли из пещеры, Мика последовал за ними. Вдруг каблук его ботинка поехал на чём-то скользком, а в глаза ударила ослепительная белизна. Это был снег. Вот что он учуял: холодный, резкий запах снега, который падал всю ночь, пока они грелись в пещере. Он не лёг плотным покровом, только припорошил всё вокруг, но при этом сильно изменил весь пейзаж – лишил красок и сгладил все неровности. Снег облепил наветренные стороны валунов, скал и каменных осыпей, они белели и серебрились под лучами низкого бледного солнца, и на их фоне подветренные стороны, голые и тёмные, казались ещё суровее.

– Первый снег середины зимы. И, по-моему, слишком ранний, – сказал Илай, изучая окутанное дымкой солнце и прикидывая длину теней; он взглянул на Мику: тот поднял воротник и теперь натягивал рукава на окоченевшие кисти рук. – Смотри, куда ступаешь, парень. Такой переход может оказаться утомительным.

Мика кивнул в ответ, но скалолаз уже перевёл взгляд на Фракию. Она неподвижно стояла к ним спиной и, запрокинув голову, разглядывала небо над собой. Илай осторожно почесал шею.

– А ведь я так и не поблагодарил тебя, Фракия, – медленно произнёс скалолаз. – Если б там, у костра, ты не заставила женщину говорить… Что ж, – он сделал шумный вдох и выдохнул через нос, выпустив тонкое белое облачко морозного дыхания. – Этот снег, выпавший так не вовремя, точно скрыл бы от нас следы Соломона и других змееловов. А уж когда всё растает, от следов и вовсе ничего не останется. Если бы не её слова, мы бы ни за что…

Фракия обернулась.

– Я не знаю, где это… Мясницкий кар, про который она говорила. И Чистое озеро…

– Я знаю, – сказал Илай. – Чистое озеро – оно такое и есть, кристально чистое и бездонно глубокое. Оно расположено там, впереди, на западном конце извилистой цепи полосатых гор, оранжевых и охристо-коричневых. Как мандрозмеи, – добавил он и указал рукой в сторону горизонта. – Рядом мы найдём и мясницкий кар. Мясники собираются там давно, сколько себя помню. И там вода отравлена их кровавым ремеслом…

– А, – серьёзно кивнула Фракия. – Красные воды. Это место мне знакомо.

Она стала сосредоточенно изучать местность, подняла своё копьё и направила его в ту точку, о которой говорил Илай, но затем сдвинула остриё чуть дальше к югу. Копьё качнулось в воздухе. Илай нахмурился.

– Это чуть в стороне от нашего пути, Фракия, – заметил он.

– Но проход ниже, – заметила она. – И проще. На дальней стороне поверхность скал ступенчатая, по ней будет легче подняться. Мы выберемся в ущелье, которое приведёт нас прямо к месту…

– Теперь, когда сошла вода, – Илай кивнул и потёр ладонью заросший щетиной подбородок. – Как думаешь, сколько это дней пути?

– До красных вод? – она прищурила глаза и помолчала. – Два дня, если пойдём моим путём. Вашим – три или больше.

– Пожалуй, ты права, – кивнул Илай. – Мне остаётся только положиться на твой опыт. Пойдём твоим путём, – добавил он со смущённой улыбкой.

И вот они двинулись вперед; с одной стороны светило низкое солнце, с другой по шероховатой поверхности скользили их вытянутые тени. Хоть Илай и сказал, что последует за Фракией, шёл он с ней вровень, а Мика держался чуть позади.

Он сравнивал тяжёлую, покачивающуюся походку коренастого скалолаза с лёгкими пружинящими шагами девушки-змеерода. Она как будто стремилась обогнать его, а ему от этого приходилось шагать шире; Мика видел, как с каждым выдохом вокруг его головы образовывалось белое облако пара вроде шапки седых волос. Вдруг Мика поскользнулся и растянул колено. Илай обернулся и посмотрел на него; под взглядом скалолаза Мика почувствовал себя совсем глупо. Он стал внимательнее смотреть под ноги и, как Илай, опираться сразу на всю ступню, а не переступать с пятки на носок, как раньше.

Он слушал тихий хруст их шагов и рассматривал следы, которые оставляли шедшие бок о бок змеелов и змеерод. Подошвы Илая сминали снег и обнажали каменную породу, тогда как шаги Фракии оставляли снежный покров нетронутым; её подошвы из змеиной кожи были такими мягкими, что на каждом отпечатке можно было разглядеть изгиб стопы. Мика посмотрел назад и увидел, насколько следы скалолаза похожи на его собственные.

Он снова взглянул на Фракию. Странная она была, эта девушка-змеерод; дикая, но такая красивая, что глаз не оторвать. Да, она была опасна. Но прошлой ночью у костра он вдруг осознал: непонятно как, но они сблизились. Непредсказуемая, жестокая девушка смогла прочувствовать весь ужас и боль, которые он испытал, лишив жизни Исава, и пожалела его. Он же дал ей понять: он не такой, как те змееловы, которых она ненавидела.

Ему хотелось протянуть руку и дотронуться до её необыкновенной душекожи, мягкой и податливой на вид, но такой крепкой, что от неё отскакивали стрелы. Он мечтал провести ладонью по её волосам и вдохнуть их мускусный аромат. Но больше всего ему хотелось испытать страстное прикосновение её прекрасных губ, так часто складывающихся в презрительную улыбку, к своим; прижать к себе эту трепетную, но опасную девушку, почувствовать, как они согревают друг друга жаром своих тел в той холодной тёмной пещере…

Но ему не хватило храбрости, и вот теперь он тащился за ней, ощущая в груди лишь ноющую боль непреодолимого влечения, не менее тяжёлую, чем груз вины, который он, казалось, нёс в своём набитом рюкзаке.

Солнце поднялось высоко, и белые облачка пара, вырывавшиеся из их ртов, стали тоньше, а потом и вовсе пропали. Ноги оставляли мокрые следы. Снежное покрывало превратилось сначала в ажурную скатерть, а потом и вовсе в тонкую паутинку; наконец снег совсем растаял – поверхность, по которой они ступали, увлажнилась, смягчилась и заблестела. Ветер всё ещё пощипывал кожу; небо, бледно-голубое у них над головами, далеко впереди становилось желтовато-серым и грозным: оно как будто собиралось разразиться ещё более сильным снегопадом.

Около полудня Мика заметил в небе небольшое пятнышко далеко к востоку; оно выделялось, как пятно сажи на свежевыстиранной белой рубашке. Фракия и Илай шли впереди, погружённые в свои мысли; но и для них это чёрное пятнышко не могло долго оставаться незамеченным.

Мика посмотрел под ноги, потом поднял глаза к вершинам горного хребта, возвышавшегося впереди. Утреннее восхождение привело путников к его широкой изломанной подошве, и взгляд Мики задержался на узком проходе высоко над головой. Он взялся за поля шляпы и натянул её поглубже.

Мика стиснул зубы. Немного удачи – и они преодолеют перевал ещё до заката. Он не удержался и бросил взгляд в сторону пятна в небе, надеясь, что оно пропало. Но оно всё ещё было там; губы его скривились от огорчения и разочарования.

Пятно увеличилось в размерах. Мика старался убедить себя, что это всего лишь змей-падальщик, который рыщет по пустоши в поисках мертвечины. Или скрежезмей. Или один из стрекозмеев, трелям которых Илай научил его подражать. Но тут Фракия заметила пятнышко в небе и вскрикнула от неудержимой радости; Мика понял: худшее из его опасений подтвердилось.