— Вы брат и сестра, что ли? — спросила Катерина, поздоровавшись.

— Н-е-е-ет! — засмеялись они в один голос.

«Надо же… И голоса как похожи, как у родственников», — подумала Катя, а вслух сказала:

— Вы за беспокойство меня простите! Я отогреюсь и домой поеду. — Катерина прижала руки в вязаных варежках к круглой печке, покрашенной краской-серебрянкой.

— Это куда ты пойдешь? Давай раздевайся! Сейчас к столу вот, чай пить. А потом посмотрим, куда ты поедешь и как! — Женщина пошуровала на полочке под самым потолком, достала еще одну чистую кружку и набулькала в нее черного, как деготь, чаю. — Меня Вера зовут. А это муж мой — Василий.

— Муж? — удивилась Катерина. — А я подумала — любовник!

Они оба расхохотались.

— Да он еще неделю назад любовником мне был, — принялась рассказывать Вера. — А сейчас муж, законный! И у нас с ним — медовый месяц. Васька на пенсии, а я работаю. Ему без меня ужас как грустно, и он из города ко мне в каждое дежурство приезжает. А ты скажи, почему подумала, что любовники-то мы?

— Да… — Катерина замялась. — Это ведь работа ваша, так? На служебный роман смахивает.

— А у нас и был с ним служебный роман! — Вера засмеялась. — Он на тепловозе машинистом работал. Как едет мимо, так тормознет да подарочек какой-нибудь подарит. Летом цветы и ягоды привозил постоянно, а зимой — ветку с шишками или…

— Кабана раз привез, — подал голос Василий, и они снова дружно заржали в один голос.

— Если интересно, Васька тебе щас про этого кабана расскажет. — Вера засуетилась у стола. — Ты давай снимай с себя куртешку и двигайся ближе. Хочешь, вот к печке прямо прижмись. Она горячая, враз согреешься. И ботинки скидавай, пусть отогреются в припечке.

Вера шустро помогла Катерине снять лыжные ботинки и достала из-за печки серые старые валенки.

— Во, давай, ноги суй в тепло! Васька, ты про кабана обещал…

Василий бороду свою огладил, чайку хлебнул, запивая кусочек сахара, и стал рассказывать историю. Рассказывал он так необычно, что Катерина заслушалась. Просто песня.

— А дело было так. Ехали мы с напарником как-то по дальней ветке. Там поезда редко ходят, зверье и обнаглело — к самой дороге подходит, не боится. — Василий кипяточку крутого в чашку долил и снова отпил большой, мужицкий такой глоток. — В общем, кабанчик задумался о чем-то своем, кабаньем, стоя на рельсах. Он ведь читать не умеет, что тута ходить нельзя! Мы ему и звезданули в лоб паровозом своим со всей-то дури. Затормозили и пошли искать бедолагу, а его откинуло аж в кусты, Лежит мертвый. Ну, мы его за ноги, на паровоз загрузили и дальше поехали. Едем радуемся с напарником, вот, мол, мяса везем! Как с охоты все равно! Где-то через часик услыхали мы, что у нас что-то шарахается за кабиной. Я и говорю напарнику:

— Володька, ты посмотри-ка, что-то там катается по полу, что ли?

Володька сунулся туда — и назад. Позеленел весь и трясется.

— Кабанчик, — говорит, — очнулся и к нам в кабину ломится. А у нас, как назло, запор на дверях начисто отсутствует. От кого нам там закрываться-то? А кабанище и правда в себя пришел, да как начал башкой биться в двери. Чует, гад, что нам отсюда никуда не деться. Володька хилый совсем, чувствую, с трудом дверь держит и чуть не плачет. Парень молодой, жить охота ему. Кричу ему, мол, готовься, местами поменяемся. Во мне-то сто двадцать кило веса живого, уж как-нибудь против кабанчика выстою.

Поменялись местами. Чуть кабанище в тот момент оборону не сломал. Я дверь держу и процессом руковожу. Говорю Володьке:

— Связывайся, на хрен, со станцией, там мужик живет знакомый, Петрович. У него ружьишко есть. Как доедем, пусть забирается на паровоз и кончает зверя.

А сам думаю: «Если мы, конечно, выдержим до той станции». Уж больно кабан разошелся!

Володька до станции дозвонился, «Помогите!» кричит. Я ему говорю:

— Какое «Помогите!»? Объясняй, как надо, а то они на нашу голову милицию вызовут! Еще и штраф за кабанчика заплатим! На пятый раз там поняли, чего мы хотим. Говорят, будет вам Петрович. Главное — держитесь!

Ну, доехали до станции. Видим издалека — Петрович с ружьем и все местное станционное население высыпало на улицу. Я Володьке говорю:

— Ты окно открывай да сориентируй Петровича, а то он мимо кабана всадит заряд — нам мало не покажется!

Ну, Петрович — не маленький мальчик, все понял, как надо. Аккуратно уложил свинью, на раз. Вот такой трофей я Верочке и привез. Правда, пришлось его поделить на всех участников истории. Но все равно шашлык знатный получился.

Вера заливисто смеялась, и Катерина улыбалась. Вася еще тот артист, все это он не рассказывал даже, а играл. Катерине пара эта очень понравилась. «Живут же люди! — подумала она. — Да от них за километр любовью заразиться можно! Вон как искрят!»

— Ну, а вас как к нам занесло? — спросила Катерину Вера.

— Ай, и не спрашивайте! — махнула рукой Катя. — Заблудилась! В трех соснах! Столько раз тут каталась, каждый куст знаю, а вот… Я на 68-й шла.

— Фю-й! — присвистнул Василий. — Эк же ты кружила! И не сообразить, как к нам вышла!

— Это, наверно, 75-й?

— Если бы! Это вообще боковая ветка. Повезло тебе, что на разъезд вышла, а то бы заблудилась капитально. Ну, не переживай. Я сейчас домой поеду, тебя подкину до места.

Выяснилось, что ехать им в одну сторону.

Катерине и правда сильно повезло, что она наткнулась на обитаемое место. Да еще так быстро. Даже испугаться не успела.

— Ну, волков тут нет…

— Волков нет, да и людей лихих тоже, вроде, нет, и город рядом. Но приятного мало. Так что хорошо то, что хорошо кончается. — Василий прогнал кота с колен, встал, снял куртку с крючка, кивнул Катерине. — Ты одевайся, а я пока лыжи твои к багажнику примотаю, да машинку погрею.

— Как вы тут одна ночью работаете? — спросила Катя Верочку, когда они одни остались. — Страшно, наверно?

— А! Привыкла. — Верочка задорно тряхнула кудряшками. — Да и связь тут есть. И решетки на окнах. Не, я не боюсь. Иногда ночью на дальнюю стрелку идти приходится, так собаку беру с собой. А тут взаперти чего бояться?

Катерина представила себя на такой работе и содрогнулась. Нет, она бы не смогла!

Достали из-за печки теплые ботинки. Катя скинула валенки, переобулась. Сняла с вешалки куртку.

— Ну, готова? Идем, провожу вас… — Вера шагнула за порог.

Василий ходил вокруг своего потрепанного жигуленка, придирчиво осматривал колеса, заднее левое попинал, смахнул снег с зеркала. На Веру, которая выскочила в одном свитере, шикнул:

— Куда без шубы? Брысь!

— Все-все, Васенька! — застрекотала Вера. Потом прильнула к мужу, повисла на шее у него.