— Немедленно сообщите Павловой, что прибыла Рубакина, — заорала Светлана, — если она меня не впустит, я отправляюсь прямиком в прокуратуру. Мне есть что там рассказать.

Наташа выскочила на крыльцо через минуту.

— Светусик! Я…

Рубакина влетела внутрь. Что она сказала Наташе, лучше не повторять. Разговор происходил в палате, где лежал Анатолий, он молчал. Когда женщины выдохлись, перестали орать друг на друга, он сказал:

— Светка, решай: ты с нами или нет. Да? Живем вместе счастливо. Нет? Остаешься одна. Третьего не дано. Натка, оставь нас вдвоем.

Павлова послушно ушла. Митин взял Светлану за руку.

— Я не гад, не сволочь, не мерзавец. Просто попал в ужасное положение. Сейчас пытаюсь выбраться. Полагаешь, мне в кайф народ дурить? Выбора нет! Не хотел тебе правду говорить, да придется. Слушай! Расскажу то, о чем никому никогда не сообщал.

И на Светлану рухнул водопад сведений.

Не было в Москве второго такого бабника, как Юрий Михайлович, отец Анатолия. Алена Евгеньевна, мать актера, всегда узнавала об очередной интрижке мужа, и в доме стартовал скандал. Детство и юность Толи прошли под крики и драки. Алена швыряла в супруга чем попало, материлась, орала:

— Убирайся вон, …!

Отец хватал сумку и уносился. Куда? Сын и жена понятия не имели. Когда супруг покидал дом, Алена впадала в истерику и пыталась выброситься из окна. Маленький Толя пугался до потери пульса, кидался к маме, рыдал:

— Нет, нет! Пожалуйста, не надо!

— Хорошо, — соглашалась мать и спускалась с подоконника, — вот тебе телефон, звони дяде Володе, расскажи ему, как меня еле-еле от самоубийства удержал.

Когда Толик впервые, путаясь в словах, рассказал Владимиру Мироновичу, лучшему другу отца, что происходит дома, тот велел:

— Держи мать за руку, не отпускай.

Через полчаса отец вернулся с букетом, родители заперлись в спальне, а дядя Володя пошел с Толиком в зоопарк.

Уловка сработала и во второй раз, в третий, четвертый… но потом Владимир Миронович приказал:

— Толян, иди ко мне живо.

— Мамочка из окна сейчас выпрыгнет, — задрожал мальчик.

— Немедленно сюда, — рявкнул дядя Вова, — как только ты уйдешь из дома, в квартиру вернется отец.

Толик поверил и убежал, сказав матери:

— Папочка сейчас вернется.

Владимир Миронович оставил его у себя на ночь. В районе полуночи в квартиру ворвалась мать. Лучше не описывать, как она себя вела. Зинаида Самуиловна, жена Владимира Мироновича, полная высокая брюнетка, схватила скандалистку за шиворот, вытолкала ее к лифту, следом выгнала Толю и заорала:

— Пошли вон! Оба! Сами разбирайтесь! Хватит! Конец дружбе! Мы с Володей живем мирно, тихо! Муж более тебе… не помогает!

И захлопнула дверь, Алена принялась колотить в нее руками и ногами, визжала:

— …! Открой! Скажи, с кем этот …! Вовка …! Ты знаешь адрес его шлюхи!

Но железная дверь не дрогнула. Окончательно потеряв человеческий облик, Алена схватила сына и припечатала его головой о перила с воем:

— Ты один во всем виноват! Юра никогда детей не хотел, да я аборт сделать опоздала!

У Толика по лицу потекла кровь, он испугался, сбежал по ступенькам, спрятался в подвале, где его и нашел дворник Фазиль.

Он пришел в ужас при виде ребенка, отвел его в свою комнату. Тихая Фатима, жена татарина, умыла мальчика, накормила его очень вкусными пирожками, напоила чаем и уложила спать.

Дворник тем временем пошел к Алене. Фазиль более двадцати лет подметал дворы и знал всех на своем участке.

Ночь Толя провел у Фазиля и Фатимы, утром его отвели к матери. Алена молча впустила мальчика, посмотрела на его опухшее лицо и зло спросила:

— Наврал мужику с метлой? Набрехал, что я бью тебя? Ну так сдам сейчас тебя в приют.

Толик оцепенел от ужаса.

— Отец ушел, — продолжала мать, взяв телефон, — завел молодую …! Она ему родит хороших детей, не таких, как ты! И я с тобой жить не желаю! Врун и предатель!.. Алло! Детдом! Приезжайте, заберите у меня сына. Уже в машину садитесь? Поторопитесь!

Учтите, Толе тогда едва исполнилось восемь, он понятия не имел, как дети попадают в интернат, перепугался до обморока, потерял сознание, а когда очнулся, увидел двух мужчин, один сказал:

— Надо его увозить.

Толя услышал эти слова и закричал:

— Нет, оставьте меня дома, я буду слушаться маму, больше никому ничего о ней не расскажу, пожалуйста, я не хочу в приют.

Дальнейшее вспоминалось отрывками. Вроде он пытался драться, его привязали к носилкам, сделали укол, и наступила тишина.

Очнулся Толик в палате, рядом сидели перепуганные отец и мать.

— Я в детдоме? — прошептал мальчик.

— Он бредит, — быстро сказала Алена, — видишь, Юрий, как ты сына своим … убиваешь? Он разум теряет. Ему кажется, что я пообещала любимого сыночка в приют сдать! Придет же в голову такой ужас. Сейчас он еще расскажет, что я ударила его лицом о перила, он это дворнику наврал.

Толик не понимал, что происходит.

— Сынок, — ласково спросил Юрий, — что случилось? Ты упал? Ударился?

— Когда тетя Зина нас выгнала, мама меня о перила ударила, — честно ответил Толик, — хотела отдать в детдом…

— Слышишь? — перебила его Алена. — У него глюки. Когда ты нас покинул, Толенька упал, забился в падучей, ударился головушкой. И вот, пожалуйста, результат! Разве я могу… единственного… любимого сына обидеть… Все, Юра, из-за тебя… из-за твоих похождений…

Алена зарыдала, схватилась за сердце, Юрий бросился за доктором, Толя заполз с головой под одеяло…

Вот так семья и жила: папаша за дверь — мамаша затевает очередной спектакль. Взрослые всегда вели себя одинаково. Но Толя-то становился старше и в конце концов понял: отец — неуправляемый бабник, мать — самозабвенная манипуляторша. Чтобы вырвать супруга из лап очередной любовницы и вернуть его, Алена использует любые способы. Инсценировка самоубийства, доведение сына до нервного припадка — все идет в ход.

Сообразив, что к чему, Анатолий решил не поддаваться на провокации. Но фантазии Алены могли бы позавидовать многие сценаристы Голливуда. Она придумывала все новые и новые трюки, сын, несмотря на твердое желание сохранять спокойствие, пугался, отец возвращался домой.

В одиннадцатом классе у Анатолия начались проблемы со здоровьем: тряслись руки, дергалось веко, пропал аппетит, постоянно хотелось плакать. Оставалось удивляться, каким образом парнишка смог прекрасно сдать выпускные экзамены и поступить в вуз. На втором курсе Анатолий сбежал из дома, снял комнату в коммуналке. Оставшись впервые один в убогой десятиметровке, парень разрыдался от счастья: он свободен, мать не появится, она не знает, куда сбежал сын.