Домашние визиты были не лучше. Кого только Наташа не встречала в квартирах! Симулянтов, которые желали получить трехдневный оплачиваемый отпуск, опускали термометр в горячий чай, а потом с самым честным видом пели: «Доктор, вот не стал сбрасывать. Гляньте, у меня сорок два! Дайте скорей бюллетень». Алкоголиков, которые уверяли, что отравились плохой колбасой. «Сели вчера с братом, четыре поллитровки уговорили, потом я кусок докторской съел и как начал блевать. Вот какие дрянные продукты в магазинах продают». И снова стариков, которым не с кем поговорить. Последних Ната жалела, остальных нет.

В конце концов пару лет назад Павлова поняла: больше она так не может, пришла к лучшей подруге, рассказала ей всю правду о работе районного терапевта и задала любимый вопрос русского человека: что делать?

— Открывать собственную клинику, — отрезала Светлана.

— Отличная идея, — вздохнула Наташа. — Но где деньги взять?

Через неделю Павловой позвонила Света и затараторила:

— Я рассказала Толе о твоей проблеме, мы просто так болтали, я упомянула, что ты хочешь создать медцентр. И что оказалось? У Митина есть старый приятель, бывший однокурсник Николай. С артистической карьерой у него не вышло, он давно финансами занимается. Поговори с Анатолием.

Наташа получила от Митина номер, там ей ответила старуха:

— Николая сейчас нет, он вам через минут сорок позвонит.

И действительно в указанный срок раздался звонок.

Николай дал ей нужную сумму под небольшой процент с отсрочкой первого платежа и сказал:

— Раскрутитесь и начнете возвращать ссуду.

— А если бизнес утонет? — решила выяснить все свои риски Павлова.

— Продадите здание, аппаратуру и вернете большую часть средств, — без всякого беспокойства заявил банкир, — не переживайте, мы всегда найдем выход.

«Человек здоровый» заработал скоро, потому что Наташа подыскала помещение, где когда-то располагалась поликлиника, там даже не потребовалось делать косметический ремонт. Павлова набрала специалистов и стала ждать пациентов. Но люди не спешили на прием. Павлова вскоре поняла: те, кто побогаче, шли в крупные платные центры, а бедные обращались в муниципальные поликлиники. Чтобы привлечь пациентов, понадобится много времени, быстрого успеха не будет. С огромным трудом Наташа набрала жалкую горстку клиентов. И тут к владелице бизнеса-младенца явились два хама и спросили:

— Эй, когда ссуду вернешь?

— Еще год не закончился, Николай разрешил мне начать выплаты с отсрочкой, — испугалась Павлова. — А вы кто?

Молодые люди переглянулись.

— Он твой долг продал, — объяснил один.

— Нам, — уточнил второй, — гони монету!

— Денег нет, — пролепетала Наталья.

— Лады, отдавай клинику, — вполне мирно попросил первый.

— Или тебе хреновато придется, — пригрозил второй.

Наташа еле-еле упросила мужиков подождать неделю и кинулась к Свете.

Рубакина прервала рассказ и посмотрела на Павлову.

— Что? Я сказала хоть слова лжи?

— Нет, — тихо ответила та.

Рубакина показала на подругу пальцем.

— Слышали? Ничего я не выдумала, не насочиняла. Она, став врачом, поняла: жить в нищете не может, и попросила Анатолия познакомить ее с банкиром. Митин свел Натку с кем надо. Николай продал долги Павловой бандитам, те на нее наехали. Она ко мне опять принеслась, начала орать:

— Твой … меня подставил!

И при чем здесь Толя? Он в ответе за то, что банкир сделал? Если самолет с неба сверзился, давайте кассира обвинять, который билеты продавал? У себя спроси: зачем я, алчная, много денег решила срубить, клинику открыть? А? И что у нас дальше? Где мой Толя? Павлова его убила!

Рубакина схватила со стола бутылку и стала пить прямо из горлышка.

— Ну да, — протянула Наталья, — это правда. Да не вся. Парни в конце концов согласились на выплату им ссуды по частям. Но процент стал намного выше, чем обещал Николай. Мне на жизнь ничего не оставалось. Отсчитаю жадным гадам ежемесячную мзду, и кофе пить не на что. Сволочи!

Я опустила глаза. Ну почему кое-кто, взяв кредит, не хочет его возвращать? По какой причине до того, как вступить в отношения «заимодавец — заемщик», людям не приходит в голову простая мысль, что, взяв ненадолго чужие деньги, потом в течение длительного времени будешь отдавать свои кровные? Отчего ряд граждан искренне полагает: банк — богатое учреждение, оно не развалится, если я ему вовремя долг не верну, и вообще богачи должны награбленное просто так раздавать! Я вздохнула. Ладно банки, но кое-кто не отдает деньги даже близким друзьям.

— И раз уж Светка решила про меня все рассказать, я тоже о ней песенку спою, — мстительно говорила тем временем Павлова, — око за око. Я про Рубакину и ее распрекрасного Анатолия все знаю, в курсе их любви печальной. Если ошибусь, Светка поправит. Она Анатолия полюбила страстно и сделала все возможное, чтобы первый красавец курса благосклонно посмотрел в ее сторону.

Мы все внимательно, не перебивая, слушали явно обозленную Павлову, которая решила отомстить Светлане за то, что та рассказала о том, как Наташа заполучила клинику. А мне вспомнилось, как однажды к нам в гости пришла моя подружка Лена Латникова. После ее ухода бабушка Афанасия сказала: «Дашенька, Елена дружит с тобой до первого милиционера». — «Не понимаю тебя, — растерялась я, — мы примерные девочки, нас не за что арестовать». — «Это образное выражение, — пояснила Афанасия Константиновна, — под «первым милиционером» я имела в виду серьезную неприятность. Как только в нее попадешь, Латникова исчезнет». Я не обратила внимания на слова бабули, а зря. Зимой мы с Леной отравились на дачу к ее родителям, я поскользнулась на тропинке, которая вела к поселку, упала, вывихнула ногу. Латникова стала кричать: «Вставай, недотепа! Там весь торт без нас съедят». — «Не могу, — призналась я, — щиколотка очень болит». — «Неженка, — фыркнула Лена, — из-за того, что ты не привыкла к трудностям, я лишусь сладкого? Валяйся тут, пока силу воли не воспитаешь!» Подруга убежала, а я поняла: бабуля права, бывают друзья до первого милиционера. Вот и Павлова оказалась такой, она сейчас выливала все, что знала о Светлане. И рассказ был подробным.

Когда Рубакина встретила главного мужчину своей жизни, ее родители успели построить трехкомнатную квартиру и покинуть коммуналку. Но чета неудачливых артистов недолго радовалась собственным хоромам, отец и мать Светы умерли почти одновременно от тяжелых болезней. Анатолий стал захаживать в гости к Светочке, та заботилась о Митине, тоже сироте, со рвением: готовила вкусную еду, стирала-гладила вещи, покупала всякие мелочи. Через некоторое время молодой мужчина переехал к любовнице. Как он относился к Свете? С удовольствием ел ею приготовленное, надевал чистое, укладывался с ней в койку, перехватывал у нее деньги. Цветов-конфет не дарил, приятных слов не говорил, мог буркнуть: «Телячьи нежности не для меня», замуж ее не звал. Потом к Анатолию пришла известность, он стал постоянно улетать на съемки, а когда они заканчивались, появлялся у Светы с чемоданом грязных шмоток. Рубакина делала вид, что не замечает следов чужой губной помады на нижнем белье любимого, не ощущает запаха духов, которыми сама никогда не пользовалась. Ее позиция была такой: Толя ко мне всегда возвращается, я константа, остальные переменные, и фиг с ними.