Большинство людей никогда не слышали о сонном параличе, поэтому, испытав его, первым делом ищут объяснение своим ощущениям. На острове Ньюфаундленд они связываются с нападением Старой Ведьмы, но по всему миру можно собрать множество других объяснений. Жители Карибских островов называют этот феномен kokma. У них бытует поверье, что это призраки умерших некрещеных детей прыгают на грудь к человеку и хватают его за горло. В Мексике он носит название subirse el muerto, что примерно можно перевести как «на меня вскарабкался мертвец». В Великобритании эти ощущения называют «остановками» – как считается, они связаны с тем, что душа во сне покидает тело, а к моменту пробуждения не успевает вернуться. В Западной Африке люди объясняют подобное колдовством. У некоторых даже возникало чувство, будто их изнасиловали. Одна женщина описывала это так: «Высокий мужчина в белой шляпе хочет заняться со мной сексом, поэтому иногда ложится сверху. Когда я засыпаю, он пытается меня изнасиловать. Тогда я просыпаюсь и не могу пошевелиться, и мне до смерти страшно».

Когда человек испытывает сонный паралич, подсознание придумывает ему логическое обоснование, но какую именно историю оно выбирает, зависит от культуры, к которой вы принадлежите, от ваших интересов, страхов, убеждений, пристрастий, от того, что вам любопытно, от ваших воспоминаний. В Соединенных Штатах многие верят в инопланетян и в то, что они являются людям. Некоторые нисколько не сомневаются в этом, некоторые лишь допускают такое, но каждый наслышан о пришельцах.

Оказавшись в новых или нестандартных условиях, например при одновременном возникновении паралича и галлюцинаций, подсознание выискивает причины, ищет путь наименьшего сопротивления. Чем можно объяснить симптомы? Для каждой культуры ответ будет своим, но для многих американцев самое подходящее и даже очевидное объяснение состоит в том, что они пережили встречу с пришельцами. Осознание подобного рода может подтвердить давние подозрения, к тому же, объяснив произошедшее явлением инопланетян, вы точно не останетесь в одиночестве – ведь очень многие люди разделяют те же убеждения и пережили тот же опыт. Тем, кто открыт для подобного рода идей, встреча с инопланетянами покажется логичным и убедительным объяснением ночному смятению и ужасу.

Каждый день подсознание собирает бесчисленные нити информации и сплетает их в единую персональную историю, которую мы потом воспринимаем сознательно. Однако, если в мозге возникают нарушения, повествование перестраивается. При сонном параличе из-за ослабевания связи между осознанностью и мышечным контролем подсознание сталкивается с неоднозначной, противоречивой информацией и ищет объяснение этому. Аналогично оно действует и при разрыве связи между восприятием и эмоциями – как при синдроме Котара, так и при внезапном изменении давления (если вы поднимаетесь на высоту) или после остановки сердца. Когда нейронные системы перестают взаимодействовать должным образом или когда комплекс наших чувств делается странным и непонятным, история, которую рассказывает наш мозг, принимает сверхъестественный и паранормальный характер.

Как правило, мы предпочитаем верить историям мозга, если не удается найти контраргументов. Если мозг здоров, образование помогает расширить багаж знаний. Корректируя наши убеждения, обновляя фундамент, на котором стоит логическая система мозга, мы способны снабдить его проверенными сведениями, которые будут подталкивать его к более рациональным объяснениям. Но что, если мозг болен? Что, если в нем есть дефект, вызывающий хронический разрыв связи? Тогда он будет раз за разом повторять одну и ту же придуманную историю, мистическую историю длиной в жизнь.

Моя первая встреча с шизофреником произошла, когда я был еще студентом, на третьей неделе практики в больнице. К больному, у которого только что случился приступ, позвали штатного невролога и меня. «Вы уже проходили практику в психиатрическом отделении?» – спросил невролог. Я покачал головой. Невролог настоял на том, что самостоятельный осмотр пациента будет для меня полезным опытом. И я один направился в психиатрическое отделение сквозь двойные автоматические двери. Я вошел в палату номер 621, где и увидел Брэндона, параноидного шизофреника, страдающего от частых слуховых галлюцинаций.

В свои 28 лет Брэндон успел окончить Корнеллский университет с дипломом историка, но после этого несколько лет не работал. У него было юное, мальчишеское лицо и растрепанные каштановые волосы – его вид никак не соответствовал серьезному диагнозу, упомянутому в медицинской карте. Брэндона впервые госпитализировали три недели назад. Тогда он без перерыва бегал за работниками больницы и дергал их за мочки ушей. Говорил, что пытается «сорвать с них шпионские жучки». За то короткое время, что он провел в больнице, он дважды чуть не напал на медсестру: один раз вооружившись ручкой, а второй – пинцетом. Он обвинял медсестру в том, что она агент ФБР, подосланный, чтобы творить зло. В то утро перед приступом он все заявлял, что медсестры «сводят его с ума», «внушают ему злые мысли», чтобы о нем плохо думали.

Раздобыв всю нужную мне информацию о приступе, я начал расспрашивать Брэндона о его галлюцинациях.