Крицио оттолкнул руку Тапио, когда до него вдруг дошло, что случилось.

– Ты использовал меня как приманку?!

В свете факелов центурион посмотрел на Антипу, а затем жестом указал назад.

– Как ты сказал, дружище, нельзя порочить знамя с золотым орлом этого легиона. А теперь я точно уверен, что пора быстро убираться из этого богом забытого места. – Тапио неожиданно отпустил ошеломленного Крицио и опустился на колени рядом с мертвым зверем. С гримасой отвращения он стал изучать черты животного, а затем достал меч и начал рубить толстую шею зверя. Чтобы отделить голову, потребовалось шесть мощных ударов. Марк Палетерн снял свой красный плащ и завернул голову в него. – Никто не сможет обвинить это когорту в трусости перед лицом вот этого. – Он поднял плащ, с которого капала кровь, вверх и показал его своим людям.

Сорок восемь воинов Пятого легиона издали радостные возгласы, а затем быстро вернулись к работе, услышав доносящийся с гор вой других животных.

– Одним огнем нам не обойтись, если мы хотим спастись из этого проклятого места, – сказал Антипа, все еще злясь, что командующий использовал его как наживку.

– Я готов сжечь всю эту страну, если это даст нам шанс уйти. Лучники! – позвал центурион.

Десять человек вышли вперед и зажгли десять стрел. Вой на перевале становился громче, и десять горящих стрел были выпущены в гущу деревьев. Они попали в измазанные смолой стволы, и пламя быстро осветило лес вокруг них. Вой стал еще громче, когда огонь разошелся по всей длине стволов деревьев, окружавших легионеров.

– Стройся! Стройся! – громко прокричал Тапио.

Воины построились и двинулись на юг, прочь от приближавшегося врага, который в их понимании и воспоминаниях о реальном мире вообще не мог существовать.

Остатки этой когорты Пятого легиона выжили в ту страшную ночь и с боем отступили к Дунаю, где рассказы об этой битве за перевал Патинаш стерлись из людской памяти так же, как неправдоподобные легенды о животных, которые охотятся за добычей на двух ногах, исчезли из римской истории.

* * *

Все сидевшие за столом молчали, представляя свою собственную картину того, что произошло две тысячи лет назад в Дакийском царстве. Донесение с поля боя, составленное для императора, занимало три широких страницы и представляло собой подробный отчет о битве, в которой приняла участие когорта Пятого легиона. Каждый думал о своем, самостоятельно восполнив пробелы в донесении центуриона Марка Палитерна Тапио, будущего сенатора Рима.

Элис положила на крышку стеклянного колпака фотоснимок размером восемь на десять дюймов на глянцевой бумаге, присланный из Ватикана. В это момент «Европа» вывела ту же самую фотографию на круглый экран. Изображение черепа, найденное в архиве Ватикана, было точной копией того, что они видели внутри стеклянного колпака. Единственным различием было то, что на фотографии было видно, каким смертельным было бы это животное, если бы существовало на самом деле. Зубы его были длинными и острыми. Резцы достигали как минимум шести дюймов в длину, а на одном из передних зубов даже был скол. Размер черепа, измеренного на изображении рулеткой, составлял семнадцать дюймов в ширину.

– Именно этого доказательства мне не хватало, – сказала Гамильтон, отходя от стеклянного колпака и глядя на различные ракурсы черепа, появлявшиеся по очереди на больших экранах.

– Но наше доказательство… – заговорила Сара, и все заметили, что она сказала «наше доказательство», автоматически записав себя в союзники Элис. – …находится здесь, под колпаком.

– И рисковать прикрытием молодого человека, а, возможно, и его жизнью, для получения доказательств, которые у нас уже есть, за исключением донесения с поля боя, написанного давно погибшим римским легионером, – сказал Джек Элис, – довольно глупо.

– Доказательство, о котором идет речь, – это не череп, хотя отчет помог мне получить подтверждение моих собственных исследований. Это связь, которая была нужна мне – подтверждение происхождения, необходимое для того, чтобы начать операцию. – Гамильтон снова повернулась к стеклянному колпаку. – «Европа», увеличь освещение до восьмидесяти процентов, пожалуйста, и выведите на экран изображения сорок пять – шестьдесят четыре и сорок пять – шестьдесят пять из папки под кодом «Гримм».

– Да, миссис Гамильтон, – ответил суперкомпьютер «Крэй», и не успели прозвучать эти слова, как кольцо мониторов ожило, и на них появились чередующиеся изображения, выглядевшие, как фотографии какой-то ткани.

Джек только слегка кивнул, потому что он знал, к чему Элис вела свои рассуждения – ведь он видел те же самые фотографии и читал тот же римский отчет, что и она. Именно поэтому и было созвано это собрание.

– На этих изображениях вы видите ткань, так называемое, домашнее прядение, – рассказала Гамильтон. – Оно было довольно распространено в то время и в том регионе, где использовались эти куски ткани. Они были найдены в гробнице в древнем Египте – точнее, на севере Египта. Раскопки спонсировал Американский университет в Каире пять лет назад. Эту ткань обычно использовали пастухи или скотоводы. Эти два куска ткани были найдены в древнем месте, известном в современном мире, как Гошен, еврейском городе, находящемся к северо-западу от Нила.

– В гробнице? Ты хочешь сказать, что эти ткани нашли в еврейском склепе, находящемся в Гошене? – спросила Вирджиния Поллок, вставшая, чтобы поближе рассмотреть плетение и узор образцов.

– Именно это я и хочу сказать. А теперь обратите внимание, как уже это сделала Вирджиния, на узор и цвет плетения. Красный, хотя и поблекший, и вишневый, в том же состоянии. Такой узор носили в колене Левия, служившего остальным израильским племенам и исполнявшего определенные религиозные обязанности для всего народа. Именно этот узор, определяемый по второй полосе вот здесь, – Элис указала на вторую из трех красных полосок, – носили люди, поставлявшие мясо, молоко и зерно для этого племени.

– Так ты нашла связь между окаменевшим образцом животного, которого вы видели в Гонконге, и этим? – спросила Поллок. – Я ее не вижу. Где была найдена эта окаменевшая кость животного? Ты этого не упоминала.

Гамильтон улыбнулась и посмотрела на всех сидящих за столом по очереди. Под конец ее взгляд остановился на Джеке.

– Древний город, где этот образец, обтесанный камень с окаменевшей плотью и костью животного, был обнаружен, а затем украден – это город Иерихон, – объявила она. – Более точное местоположение – Телль-эс-Султан на контролируемой Палестиной территории.

– Иерихон? Город, якобы разрушенный трубой архангела Гавриила? – уточнил Коллинз.

– Он самый, но я думаю, что эта история немного сложнее, чем кажется.

– В каком смысле? – спросил полковник.

– В том смысле, что, возможно, атакующая армия, осаждавшая Иерихон, получила помощь не только от Гавриила и его трубы.

Вирджиния посмотрела на Джека и едва заметно покачала головой, чтобы только он заметил недоверие в ее глазах. Получалось, что они с Элис потеряли заместителя директора, а это означало, что и Найлз Комптон никогда не признает теорию миссис Гамильтон.