огромную армию, да и французы придут к нему на помощь, — предложил Татищев.

— Нет, уважаемый, мы можем через неделю уже быть под Берлином, — возразил Багратион, — пруссы нас уже боятся и следует этим воспользоваться. А то туда придут поляки и украдут все лавры.

Присланный как-то к Константину в советники Артемий Иванович Воронцов лишь поддакивал всем, кто высказывался с самым умным видом. Зачем государь реанимировал отправленного когда-то в отставку сенатора было неизвестно, вот и приходилось терпеть никчемного советника. Ну, правильно, классными сотрудниками никто не разбрасывается, а тут всё-таки звучное имя, что ни говори. Да и родственник в самом Лондоне проживает, вдруг пригодится когда-нибудь?

16 июня состоялась битва, в которой 80 тысячам поляков противостояли почто 70 тысяч пруссаков. По ходу герцог Брауншвейгский поставил под ружьё ещё двадцать тысяч крестьян и горожан. Хвалёных пруссов хватило лишь на два дня, после чего сражение стало побоищем. У одной стороны оказался очень высокий стимул, обеспечивший действительно массовый героизм и даже жертвенность при необходимости. А что вы думали, «чтобы поляки да за свою Варшаву!»… Убитыми, ранеными и пленными не стали лишь те, кто первым начал разбегаться с поля боя — те самые ополченцы. Конечно, к ним присоединились и другие. Общее число сохранивших свободу оказалось порядка 15 тысяч (по идее потенциальный резерв будущей армии Пруссии). Теперь Александру и его соратникам предстоял нелёгкий выбор: или начать завоёвывать бывшие польские земли на западе, или расправиться с Кёнигсбергом. Ни о каком Берлине Чарторыйские и иже с ними думать не собирались.

И правильно, по сути, делали. Зачем нужны сейчас дальние походы, когда под рукой плоды висят. Александр вдруг понял, что следует прислушаться к советникам, чтобы какое-нибудь заседание Сейма случаем не оставило без короны.

— Константин Павлович, не берите в голову, — успокаивал я старшего брата, — нужно радоваться тому, что Саша сократил армию Пруссии ешё на пятьдесят тысяч человек. Осталась лишь берлинская группировка.

— Денис, а вдруг мы не справимся?

— У нас есть выбор. Пруссакам не одолеть нас в сражении, только зря остатки армии потеряют. Но и нам нет смысла штурмовать Берлин. Пусть Александр с поляками берут себе Кенигсберг, а потом займутся экспансией на запад, в Померанию. А мы…

Я описал примерный план того, как вынудить Фридриха-Вильгельма согласиться с потерей части территории, но ни в коем случае не оставлять совсем без армии.

— Дорогой брат, мобилизационный ресурс Бранденбурга не так велик. Оставив в покое прусского короля мы сохраним буферное государство опосредованно защищающее Россию от Франции. Естественно, что царь будет помогать нам отбиваться от Наполеона при необходимости.

Конечно, все планы выглядят наивными, как и предыдущий, который привёл к создавшейся ситуации. В данный момент многое зависит от переговоров с приехавшим Талейраном. Создание Королевства Вестфалия, как дочернее для Французской империи, было удобно обеим сторонам и уже не зависело от Берлина. Талейран остался доволен тем, что я забрал себе лишь кусочек Ганноверского курфюршества по Аллеру и дальше до Эльбы. На остальное не претендовал, как и на герцогства к западу от бременских земель. Правда. сам город Бремен удалось оттяпать в свою пользу. Константину достались права на Мекленбург. Но ему придётся самому заняться приватизацией, французы помощь при всём желании не могут оказать.

— Алексей Андреевич, это невообразимо, но мне нравится, — разглагольствовал Павел Первый, — наши стервецы уже делят запад Германии с корсиканцем, невзирая на Фридриха.

— Ваше величество, так прусскому королю некуда деваться. Берлинская армия слаба и недостаточна ни против Константина и Дениса, ни тем более против Александра. Кенигсберг будет взят со дня на день. Кстати, Денис даёт деньги Константину на выкуп прав на оставшиеся земли Мекленбург-Шверина у тамошнего герцога.

— А куда тому деваться? Если откажется, то мои сыновья его просто завоюют.

— Таким образом, ваши императорские высочества, вы не претендуете на германские земли к западу от вас, ни на те, которые к югу.

— Да, — мы подтвердили достигнутое, — а вот за Эльбой имеем кое-какие интересы.

— Ну что же, это хорошо согласуется с планами императора Франции, — поставил точку в переговорах Талейран, — а на то, что за Эльбой мы не претендуем.

Представитель Франции сделал короткую паузу, чтобы высказать предложение вне формата.

— А нет ли у вас заинтересованности присоединиться к Рейнскому Союзу?

— Благодарим, господин министр, но предпочитаем тихую спокойную независимость, — улыбнулся я в четыре ряда зубов.

— Ну, что же, господа, если возникнут вопросы или новые предложения мы свяжемся с вами.

Ну да, ну да, а так же «перезвоним позже». Ладно, главные договоры подписаны и следует вернуться к своим баранам. Остервенелые поляко-литовцы довели защитников Кёнигсберга до того, что оттуда постоянно удирают местные жители. Примерно так же, как пруссы покидали свои земли в конце Второй Мировой. Ясно, что Варшавскому герцогству уже не состояться, Речь явно Посполитой будет. Австрийцы, кстати, в преддверии возможного вторжения уже укрепляют границы Словакии. Как говорится, на франков надейся, а сам не плошай!

На нашем ТВД тоже перестроения происходят. Мне, в принципе, Магдебургская марка не нужна — территории и так хватает. Но и оставлять её Пруссии тоже не хочу, как и передавать Вестфалии. В общем, прикинули с Константином и решили двинуться на юг по реке Хафель до впадения в неё реки Букау, а дальше до герцоства Анхальт-Дессау. Хотя с принадлежностью магдебургских земель так и не определились. Из Берлина в городок Бранденбург тут же выдвинулся пятитысячный отряд, чтобы «биться до последнего», если мы двинемся к нему. Король Фридрих-Вильгельм Третий поднапрягся и насобирал ещё двадцать тысяч ополченцов из простолюдинов, не успевших спрятаться от его милостей.

В первые дни июля Кенигсберг пал, что автоматически привело к переходу ряда прусских земель под крыло Александра Первого. Столицу уже перенесли в Варшаву, где начались тожественные балы с восхвалениями самих себя. Молодцы, заслужили, теперь трофеев надолго хватит. Туда, кстати, отправился и Штиглиц, чтобы верой и правдой служить польским королям. Тоже молодец, исполнил дембельский аккорд, проведя сплит Ист-Вестиндских акций, увеличив их количество в четыре раза. Я, увы, не стал дожидаться и продал свой пай по 400 рубликов, хотя перед сплитом они поднялись до 500. Ну и чёрт с ними, с дополнительными прибылями. Мало того, выделил Константину два с половиной миллиона рублей из которых два мой брат заплатил Фридриху Францу Первому за оставшийся Мекленбург-Шверин. У герцога просто выхода не было, ибо он не дурак и сообразил, что герцогство и отобрать могут. А так, с большими деньгами, он себе норку найдёт в Европе, скорее всего в Копенгагене. И никакое высочайшее родство