— Ну-ка, давайте посмотрим на наших новых картах, — император зашелестел большими листами, размером со стол.

За эти годы картографов обеспечили достаточно подробными сведениями о Средней Азии в районе двух больших полноводных рек. Я, конечно, никому не говорил, но вообще-то побывал в своём прошлом в тех краях. В восьмидесятых Сыр-Дарья настолько была скукожена, что имела ширину в четыре раза меньше чем в былые времена. Тем не менее по ней ходили пароходы и ещё место оставалось…

Наконец-то приняли окончательное решение и вторую русско-датскую компанию сделать закрытой, когда цены на сплитнутые акции упадут в 30 рублей и ниже со 125. Уже, по законам лохотрона, началась газетная кампания о том, насколько плохи дела у иствестиндцев, как оказалось. Кто же знал, что доходы ниже расходов и вообще все жулики и не лечатся, а бедолаги акционеры должны будут этот дефицит всегда покрывать. Такую дуру сплетники всех мастей гнали, что к новому году цены могит действительно заметно опуститься вниз. Кто щедро оплачивает щелкопёров — тот правит бал! Тогда упавшую в цене бумагу скупят и торжественно сожгут, оставив лишь привилегированные акции и всё то, что уже накуплено за годы.

Приятно, что из Тихого океана вернулся в Санкт-Петербург шлюп «Нева» Лисянского, завершив первое русское кругосветное путешествие. А Крузенштерна пока носило по морям-океанам, но вскоре и он вернулся домой. Император вознаградил участников за беспримерный героизм, многих повысил в чинах и даже назначил пенсии. Но более важными считал русско-датские торговые компании, а не русскую американскую.

В конце августа начались телодвижения военных масс и политических интриг. Франция, снова сблизившись с Турцией, настояла на смещении господарей Валахии и Молдавии. В другие времена Россия тут же ввязалась бы в очередную глобальную русско-турецкую войну, заступаясь за братьев-славян. В этот раз никто никуда ни за кого не стал впрягаться. Павел Первый, бесстыдным образом предал интересы других, предпочтя нужды собственного народа. Наверняка потомки через сотню-другую лет ему это припомнят. Дело в том, что люди Макарова вскрыли заговор недовольных тем, что Россия предаёт интересы Англии, Австрии и других европейцев уже несколько лет. Кроме того, торгует своим сырьём и материалами по завышенным ценам. И до сих пор ограничивает выезд русских богатеев за границу без нужды из-за чего наносится экономический урон. Высококачественные европейские товары плохо ввозятся в страну развитого абсолютизма. Заговорщиков наказали, включая полную конфискацию имущества, отправили на каторги, а их семейства несправедливо были отселены в таёжные края.

Наша с Константином армия начала завоевание Западной Померании, прозевав манёвр пруссаков стремительно выдвинувших 25-тысячный корпус, соединившийся с 5-тысячным отрядом в городе Бранденбург. После этого их армия двинулась на Гентин под которым и произошло решающее сражение с «собром» Сиверса. Тридцать тысяч против семи с хвостиком это серьёзно. Но у берлинцев было лишь две дюжины пушек, да ещё и медленно перезаряжающихся, а у наших тридцать две (четыре батареи) картечных казнозарядных. Плюс, заранее подготовленные окопы и стальные нервы. Когда не знаешь, что поперечная траншея не сдуру выкопана, то особо о ней и не задумываешься. По идее, кильским бойцам нужно было убить лишь по 2–3 вражины или, в крайнем случае, ранить, чтобы вывести из боя.

Массовую бесперебойную стрельбу начали с дистанции в семьсот шагов, целясь в сплочённые колонны пруссаков, а не в одиночных солдат. На шестистах шагах подключились и все четыре батареи. Учитывая, что врагам видны лишь каски и стволы, можно представить непонятки, начавшие посещать головы наступающих. Уже через пять минут начавшейся пальбы (умножаем 7–8 выстрелов в минуту из «арефьевок», прибавляем парочку выстрелов в минуту из штуцеров и всё это общей пятитысячной толпой стрелков, да по шеренгам, где все идут плечом к плечу, а освободившиеся места сразу же заполняются) — плюс четыре выстрела в минуту из каждого орудия. А ещё и кавалеристы стреляют из своих карабинов арефьевского типа (две тысячи), да и вражеские батареи подавлены снайперами и ракетами.

Тьфу, противно описывать такое явное МС, как будто взвод автоматчиков напал на стойбище каких-нибудь людей каменного века. Тоже, что ни говори, МС рояльного типа. А что тогда описывать? Массовый героизм погибающих, но не сдающихся пруссов, которые просто не успевают сообразить что происходит. Пять минут с момента поданой команды «огонь!» и половина наступающего воинства уже на земле, убитыми и ранеными. А против них сытые, великолепно атлетически подготовленные бойцы, в броне и шлемах, продолжающие стрелять. Главное, что кавалерия не может помочь из-за того, что лошади пока не знают что такое ракеты и разбегаются вместе со всадниками. Да ещё и некоторые пушки косят всадников своей шрапнелью…

— Это просто восхитительно, ваше величество, я поражён безукоризненным расчётом Дениса Павловича!

— Да, Алексей Андреевич, мой средний сын опять удивил всех, особенно пониманием психологии прусского короля и его окружения. Как возможно было рассчитать весь план кампании за месяцы до её начала?

— Господа, согласитесь, что оставить в марке лишь один семитысячный контингент, зная что противник не рискнёт послать всю свою армию, это бесподобно, — поддержал восхваления Кутайсов, — насколько точно оказалось предусмотрено количество выстрелов стрелков и артиллеристов!

Все трое оказались изумлены, не задумываясь о том, что прогнозировать легко, когда управляешь потоком инфы или дезы. Тем паче, что новые виды оружия и персональной защиты позволяют не опасаться бессмысленного героизма соперников. Да и подсобные планы «Б», «В» и даже «Г» умелись на всякий пожарный случай.

Интерлюдия шестая

Кандидат исторических наук Валерий Арнаутов не хотел уподобляться своему научному боссу. Уж очень правдиво выглядел дневник «попаданца во времени». Отсюда вывод, что «перенос личности» мог быть и «обменом между телами». И тогда где-то живёт современныый человек с личностью Дениса Альберова. Правда, как его найти, особенно если он не захочет найтись? Как себя поведёт внедренец? Какие реакции могут выдать попаданца из конца восемнадцатого века?

Блин, но это же так просто! Если современник, попав в прошлое, может и не выдать себя первое время, то уж примитив из прошлого обязательно станет выделяться поведением. И наверняка попадёт или к ментам, или в психушку. Конечно, слишком поверхностно, причём до наоборот, но в двадцать первом веке всё-таки легче найти «больного». Арнаутов поднапряг парочку своих студентов, пообещав зачёты автоматом и через три недели получил результат. Вышел на профессора медицины, имевшего именно такого «психа».

Медицинская тайна должна держаться в секрете, но уж очень люпоытная ситуация сложилась. Профессор Волошин пошёл на сотрудничество с молодым учёным