Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Второй год подряд рождественские продажи приносили Астрид Линдгрен финансовый успех, но ей было не по себе от этой внезапно свалившейся на нее славы, и в дневнике между Рождеством и новым, 1946 годом, она констатирует: «Я стала самую чуточку „довольно знаменитой“». Это, мягко говоря, преуменьшение, поскольку она была бесспорным лидером года в номинации «шведская литература для детей» и за двенадцать месяцев издала четыре солидные книги. В целом через два года после дебюта Линдгрен опубликовала две книги о Пеппи, две книги для девочек, две детские пьесы и один детский детектив, которые в совокупности разошлись тиражом 100 тысяч экземпляров. Кроме того, она получила четыре литературные премии, заключила контракт на съемку фильма и продала «Пеппи» в несколько стран. Как бы Астрид ни сомневалась, пришло время стереть кавычки у слов «писатель» и «знаменитый» в ее дневнике.
В первых серьезных интервью с «мамой Пеппи» журналисты обращают внимание на явный контраст между неряхой Пеппи и модной, изысканно одетой писательницей. Журналиста еженедельника «Ви», который в начале лета 1947 года взял у Астрид Линдгрен интервью в связи с предстоящей публикацией в летних выпусках ее новой книги «Мы все из Бюллербю», удивила внешность писательницы: «Ко мне приближалось стройное, грациозное создание в красивой элегантной одежде коричневого и приглушенно-бирюзового цветов, с оживленным блеском в спокойных серых глазах».
Интервьюер хотел знать, в чем секрет ее ошеломительного успеха. Как ей удается так хорошо понимать маленьких читателей?
«Ну, не знаю, нужны ли тут какие-то фокусы, надо всего лишь хорошо помнить собственное детство… как ты чувствовал, думал, разговаривал, когда был ребенком. Может быть, это и так всем ясно, но, когда твоя работа состоит в ежедневном штудировании рукописей детских книг, начинаешь понимать, насколько важна простота. Долой длинные или запутанные предложения, долой теоретические рассуждения, долой непонятные слова, долой закоснелую морализаторскую указку!»
Впервые мир узнал о методах работы госпожи Линдгрен. Как только у нее появлялась мысль о новой книге, ею как будто завладевала какая-то сила.
«Лучше всего мне пишется в постели, когда я болею и жду, пока спадет температура, или по вечерам, когда ложусь. Или вне дома. „Суперсыщик Калле Блюмквист“, например, родился в нашей лодке на Фурусунде. И дело идет шустро, так что я едва не со стыдом слушаю про то, как многие корпят над книгами. Мне с самого начала кажется, что книга уже готова, а я ее просто записываю».
Под конец журналист спросил, как фру Линдгрен относится к спорам о воспитании и, в частности, о педагогичности книг о Пеппи Длинныйчулок.
«Я бы очень хотела, чтобы мы, взрослые, как можно скорее научились уважать детей, всерьез осознали, что „маленькие дети тоже люди“, и несли ответственность за последствия. В этой связи я хотела бы заступиться за так называемое свободное воспитание. Слишком часто люди понимают под „свободным воспитанием“ попустительство. Нахулиганят дети – можно просто покачать головой и пробормотать что-то про безответственных родителей и „свободное воспитание“. Это несправедливо и осложняет и тормозит движение вперед».
Детские психологи на чай
Все эти годы Астрид Линдгрен тщательно избегала связывать себя и Пеппи с какими-либо психологическими школами или направлениями педагогики. Не потому, что недооценивала или боялась соприкоснуться с исследованиями в этих областях. Совсем напротив. За две недели до интервью в летнем номере «Ви» за 1947 год Астрид пригласила на чай двух шведских детских психологов, а также Анне-Марие Фрис и свою сестру Ингегерд, которая слышала доклад Хоакима и Мирьям Израэль об их знаменитой книге «Злых детей не бывает!». В ней утверждалось, что взрослые не должны стеснять свободу детей, но научиться понимать природу ребенка и его потребности на разных этапах развития. Во время доклада психологи привели «Пеппи Длинныйчулок» как пример «антиавторитарной детской книги», разгружающей психику ребенка.
После доклада Ингегерд обратилась к докладчикам, представилась и спросила, можно ли попросить у них рекомендацию для «Пеппи», в которой Астрид Линдгрен продолжала их мысли. Они согласились, и все закончилось тем, что как-то июньским вечером они пришли к Астрид Линдгрен на чай. Она была так рада этой психолого-педагогической поддержке – рекомендацию можно было использовать и для продаж книги в зарубежные страны, – что вставила объемную цитату из высказывания Хоакима Израэля в майское письмо родителям:
«От одного детского психолога из института психиатрии „Эрика“ я получила такую рекомендацию: книги о Пеппи „одни из лучших детских книг, выходивших на шведском языке. В отличие от большинства детских книг, они замечательно свободны от моральных назиданий. Их достоинство, по моему мнению, в том, что они играют для детей роль предохранительного клапана, который часто перекрывают осуждением и наказаниями. Дети могут отождествить себя с Пеппи, которой можно делать все то, что они хотели бы, но не могут или же им не разрешают. Таким образом, у них появляется возможность найти социально приемлемый отвод для агрессии против родителей, которая есть в каждом ребенке, а у проблемных детей часто выражается в трудностях адаптации или отклонениях в поведении. А потому я считаю эти книги важными для ментальной гигиены“. Ну, что скажете?! Я, когда писала Пеппи, и понятия не имела, что служу делу ментальной гигиены. Парень, его фамилия Израэль, работает ассистентом во врачебно-педагогическом отделе института „Эрика“, они занимаются проблемными детьми».
Из последующих писем к родителям становится ясно, что разговор за чаем 2 июня 1947 года пошел о воспитании, Пеппи и «Злых детей не бывает!» – книге, которую пара вручила хозяйке с посвящением «Маме Пеппи Длинныйчулок с благодарностью от авторов».
В письме в Нэс от 19 апреля 1949 г. Астрид рассказывает о своем последнем интервью: «Ингегерд же всегда говорила, что призна́ет мое величие, только когда я попаду в „Хусмодерн“. Скоро ей придется сдаться: в мае и я, и Карин окажемся в вышеупомянутой газете». (Фотография: Стив Нойтебум / «Хусмодерн»)
Карин Нюман вспоминает, что на Астрид книга эта произвела сильное впечатление и дома много о ней говорили. После встречи с психологами в июне 1947-го Линдгрен еще смелее заговорила о воспитании и значении детства, выступая в СМИ. Как, например, в 1947 и 1948 годах, в серии статей о воспитании детей в журнале «Хусмодерн» («Домохозяйка»); в майском номере Астрид повторила сказанное за год до этого в интервью «Ви», еще больше подчеркнув роль взрослых:
«Свободное воспитание не исключает твердости. А также преданности и уважения к родителям со стороны детей, и – самое главное – оно подразумевает уважение родителей к детям».
Особенно должна была заинтересовать Астрид Линдгрен последняя глава книги Хоакима и Мирьям Израэль, «Воспитание для демократии», где авторы рассматривают вопросы воспитания в общечеловеческом, универсальном отношении:
