ворон превратил мою квартиру в гнездо, которое он не покидает ни днём, ни ночью?!

— Он абсолютно для тебя безопасен!

— Ты меня слышишь: я не могу находится в этом чёртовом сейфе для денег! А здесь я схожу с ума в полном одиночестве. В шкафу у меня уже пять вибраторов, Дима. Пять! А мне нужен всего один! И не искусственный, а настоящий!

Карина сорвалась и зарыдала. Захаренко, растроганный плачем любимой, нежно обнял её и начал целовать в голову. Она обхватила его крепкие руки, глубоко вдохнула запах мужского парфюма, и чуть не потеряла сознание от удовольствия. Её губы бросились искать его губы, а руки судорожно расстёгивать голубую рубашку. Резким движением она сдёрнула с себя футболку, притягивая его голову к обнажённой красивой груди с торчащими от возбуждения сосками.

Захаренко целовал её, но не чувствовал удовольствия, как было прежде. Что-то изменилось. Как будто еда стала пресной, а плоть безжизненной. Словно крошечный вирус ковида не только лишил его обоняния, но и притупил тактильные ощущения. Почему-то он посмотрел в хрустальное зеркало за спиной Карины. Как будто хотел в нём кого-то увидеть. Кого-то, кто мог бы его вылечить от охватившей тело заразы. Но в отражение кроме надломленной бедной Карины никого не было.

Захаренко встал и увлёк её в спальню. Упав на кровать, он долго возился с одеждой, пытался ласкать её вопиющее к любви тело пальцами рук, облизывал языком шею, целовал упругий животик и бёдра, но всё было бесполезно. Он не чувствовал возбуждения. Его член оставался вялым и отказывался брать приступом крепость с заточённым в ней женским желанием. Тогда Карина окутала его горячим дыханием, нежно поцеловала и попыталась сделать минет, но всё равно ничего не выходило. Даже её трепетный ротик не смог реанимировать потерявшего сознание пациента.

— Что не так, любимый? — спросила она, наконец, всё ещё надеясь на чудо.

— Не знаю, — потерянным голосом виновато ответил он, — наверное я устал. Утомление на работе, нервная обстановка, я же батрачу без выходных, вкалываю как папа Карло…

Карина отстранилась от него словно чужого и неприятного человека, свернулась калачиком и заплакала. Ей не хотелось слушать, что он бубнил себе под нос, пытаясь оправдаться в её глазах. Тогда Захаренко потянул руки, чтобы обнять её, но она обиженно отдёрнула их.

Это случилось с Димой впервые. Неловкость, стыд, желание провалиться под землю — вот, что хотелось ему сделать. А ещё лучше было бы поразить Карину прибором для стирания памяти, которым пользовались Томми Ли Джонс и Уилл Смит в знаменитой трилогии «Люди в чёрном». А потом выстрелить и в себя, чтобы навсегда забыть несмываемый мужской позор!

Сердце Захаренко билось словно у спортсмена, готовящегося к олимпиаде, в самом разгаре тренировки. О сне можно было позабыть. Он не выдержал и пошёл в душ. Включив воду, он нашёл в интернете порнушку, и попытался поднять младшего друга из глубокого анабиоза. Ничего не выходило. Отчаяние сменилось панической злобой. В течении часа он пытался реабилитироваться под потоками тёплой воды.

Но ни порно, ни советы из интернета не помогали, только усиливая раздражение. Гордость была уничтожена, самоуважение — опрокинуто с пьедестала. Порноактрисы, заглатывающие орудия производства детей и облизывающие двухместные шарообразные тантхаусы для спермотазоидов напрасно истекали слюнями и срывали с себя разноцветные блестящие одежды. Дипломированные психологи заблуждались, утверждая, что глубокое равномерное дыхание и концентрация на пчеле, опыляющей полевой цветок, способствуют здоровой эрекции.

Смирившись со случившимся, он тихо вышел из душа, подошёл к барной стойке и налил в фужер Hennessey. Залпом опустошил коньяк и нервно застучал ногтями по хромированной металлической поверхности бара. Этот звук напомнил ему о чёрном пернатом вороне, которого он увидел здесь впервые. Захаренко посмотрел на хрустальное зеркало. В его взгляде светилась надежда, что сейчас там появится Дарина.

На цыпочках он подкрался к своему отражению, положил ладошки на стекло и попытался заглянуть по ту сторону в зазеркалье. Крошечные частички его горячего дыхания влагой покрыли поверхность зеркала. Ничего не выходило, ведьма не появлялась. Он попытался расслышать её шаги, но ответная тишина была для него безжалостна.

— Дарина, — тихо позвал он. — Я знаю, ты меня слышишь. Отзовись, девочка… это я, твой инквизитор. Мне нужна помощь.

— Дима?!

Захаренко обернулся, увидев испуганную и растерянную Карину.

— С кем это ты разговариваешь?

— Ни с кем… Тебе показалось, малышка, — он подошёл к ней, испуганно оглядываясь назад, и плотно прижал к груди. — Несмотря ни на что, я люблю только тебя. Пойдём, ляжем в кровать.

И он увёл её в спальню. Через несколько дней трагический эпизод повторился уже с Настей. Захаренко позвонил ей:

— Мне нужно тебя увидеть, дорогая.

— Дорогая? — замурлыкала от удовольствия девушка.

— Да, мне это очень необходимо, поверь.

— Хорошо, дорогой. Только обещай, что больше не будешь пугать меня?

— Обещаю, я просто хочу тебя, Настя.

— Великолепно, зайчик. Не забывай, что я всё ещё люблю тебя, и тоже желаю прижаться к тебе поплотнее.

— Тогда до встречи. Я обязательно приду, Настя!

В его голосе звучали нотки едва уловимой мольбы о спасении, что не могло не обрадовать её, дав осторожную надежду на то, что он вернётся, разорвав отношения с Кариной. Оттого она приняла его как родного блудного сына, вернувшего домой после долгих безуспешных скитаний. Когда он оказался в квартире бывшей почти супруги, и дело дошло до секса, член снова подвёл его.

Обалдевшая от увиденного Настя, знавшая его исключительно как похотливого Казанову, не ведающего осечек на любовном ложе, полночи оказывала ему психологическую помощь, успокаивая как могла, словно заботливая мать успокаивает родное дитя после увиденного во сне кошмара. Вторые полночи Захаренко лежал на кровати, смотрел на зеркальный потолок в спальной комнате и шевелил губами, беззвучно зовя из глубин потустороннего мира коварную ведьму.

После Насти он пошёл к продажным грязным девчонкам, готовым в индивидуальном порядке обслужить любого за деньги, профессионально имитируя любовь. Шлюхи — это настоящие трансгендеры современности, подобно Фаусту каждый раз продающие новому дьяволу своё обнажённое потасканное тело. Ведь женщина, скрывающаяся под маской мужчины, или мужчина, скрывающийся под маской женщины, подобны алчной проститутке, скрывающейся под маской любви. И так же как нельзя найти мужчину в той, кто изначально является женщиной, или найти женщину в том, кто изначально является мужчиной, так и нельзя купить любовь у той, кто торгует лишь телом.

И только если ты не ищешь любви, а хочешь всего лишь получить удовольствие, сношая, как тебе заблагорассудиться, женскую плоть, то только тогда ты обретёшь радость от совершённой сделки. В этом случае шлюхи