умеют доставить удовольствие и поднять настроение там, где грусть залежалась. Они как медсёстры возвращают в строй раненого бойца после полученной контузии. А это, между прочим, недешёвое удовольствие, поэтому хорошие шлюхи во все времена и эпохи были и будут в цене.

Но в случае с Захаренко, даже профессиональные жрицы любви были бессильны. Крепкие руки массажисток, залитые ароматным маслом, напрасно скользили по его телу, а толстые губы индивидуалок, накачанные гиалоурановой кислотой, безрезультатно сосали его член. Блестящие задницы гибких стриптизёрш, разодетых в эротическое бельё, вхолостую крутились перед его раздосадованными глазами, а кожаные ремни и наручники суровых возрастных мамочек в латексе, имитирующих действия строгой и безжалостной госпожи, неэффективно сковывали его движения.

Он очень хотел, но ничего не получалось. Проигранная битва превратилась в проигранную войну. И это было унизительнее всего. Много нехороших и обидных слов, угроз и проклятий услышали в свой адрес шлюхи, эскортницы и содержанки. Обвинения Захарченко базировались на некомпетентности и непрофессионализме тружениц сферы досуга, не способных воскресить самого драгоценного друга любого мужчины, живущего под животом в плавках. Но если бы оскорбления и угрозы могли помочь! Они лишь подтверждали симптомы ужасного для мужчины заболевания, имя которому «Импотенция».

И в жизни Захаренко настал тот момент, когда смирение становится первым шагом для возвращения в батальон настоящих мужчин, способных удовлетворить женщину в постели. Он должен был это признать, если хотел продолжать наслаждаться грехами прелюбодеяния. Без этого не вернуться в лагерь боевых товарищей, всё ещё способных сражаться на поле боя в ночных оргиях под брызги шампанского!

За смирением последовало принятие того факта, что без помощи фармакологии теперь он не справится. И вот слово, которое раньше юморило его, поднимая весёлое настроение, теперь начало вызывать в его сердце почтенное уважение, перед которым он досточтимо склонял голову. И слово это было «Виагра». С него начинается Библия половой жизни мужчины, перевалившего за отметку: «Сорок с хвостиком лет».

Когда он подъехал на встречу к Ирине, накачанный таблетками силденафила, произведёнными компанией «Pfizer», его сердце стучало в груди подобно скоростной пневматической груше под ударами опытного боксёра. Сама мысль, что сейчас он раздвинет ноги своей первой и единственной жене, возбуждала его. И он чувствовал, что член в трусах, наконец, очнулся после длительного нокаута.

— Привет, — закрыла она за собой дверь машины, усаживаясь рядом на сиденье пассажира. — Что случилось?

Вместо ответа он прильнул к её губам, страстно целуя. Удивлению Ирины не было предела. Она привыкла, что несколько лет он виделся с ней исключительно ради Яны. При этом к ней самой он не выказывал никаких признаков сексуальной заинтересованности, как будто былую увлечённость по молодости припорошил снежок зрелого равнодушия.

— Что всё это значит, Дима? — снова спросила она, чувствуя, что кровь обильнее снабжает её половые органы, чем обычно.

Вместо ответа он расстегнул ширинку, взял её руку и положил на член, словно увесистый баклажан выскочивший из штанов. Инстинктивно она попыталась отдёрнуть руку, словно бы обожглась, но Захаренко не позволил ей этого сделать.

— Не убирай! — повелительно сказал он, и его интонация возымела воздействие.

Он припарковал машину так, чтобы их никому не было видно. Поэтому и он, и она были спокойны, когда его руки сжали её дородную грудь прямо через одежду, пока она продолжала осторожно ему мастурбировать. Его рука поднялась выше и легла ей на шею. Пальцы сдавили хватку. Она закатила испуганные глаза, продолжая подчиняться. Дима засунул указательный палец ей в рот, имитируя оральный секс, а после насильно наклонил голову к паху. Ирина открыла рот, впуская в себя горячий член возбуждённого не на шутку мужчины, и начала сосать.

Сначала всё было отлично, и Захаренко получал удовольствие, чувствуя, как напряжение последних дней покидает его. Но с каждым движением Ириной головы его член не становился твёрже; наоборот, он как будто чуточку, но становился мягче. Нейроны в мозге мужчины одновременно дали разряд по обоим полушариям и снова сковали его череп невидимыми цепями разума. И чем сильнее ослабевал член, тем сильнее в голове Захаренко натягивались цепи.

Уже совсем скоро рот Ирины почувствовал, что обхватывает вялый, ни на что неспособный отросток размером с маленький корнишон, замоченный на зиму в уксусе и оттого потерявший былую упругость и твёрдость. Она раздражённо подняла голову и спросила:

— О чём ты думаешь? Я тебе минет, как никак, делаю.

— Оставь меня! Не задавай никаких вопросов! Просто оставь меня!

Захаренко не смотрел на неё. Ирина бросила на него испепеляющий взгляд, резко поправила одежду и вышла из машины. Перед тем как, что было мочи, хлопнуть дверью, она бросила ему на прощанье:

— Не смей больше мне звонить, козёл!

Несколько минут полковник МВД сидел неподвижно словно окаменевший несчастный, случайно заглянувший в глаза змееподобной Гидре, а потом в приступе ярости начал бить кулаками перед собой, извергая из глубины души крик, полный мужского отчаяния. В салон отлетали пластиковые осколки панели управления, стеклянные кусочки эмблемы, крепившейся в центре руля и прочие мелкие детали салона автомобиля.

Когда приступ прошёл, он глубоко вздохнул, поднял с коврика для ног телефон вместе с держателем, отлетевший от лобового стекла. Увидел, что боковое крепление на держателе сломано, бросил телефон в карман пиджака, и открыл бардачок, чтобы закинуть туда поломку. В бардачке он увидел тетрадь с записями Сергея, которую забрал из сейфа будучи в гостях у Насти.

Пришло время прочитать её с начала и до конца.

Глава 10. Тетрадка

«С Дариной я познакомился на Пхукете, когда покинул Россию, опасаясь преследования со стороны правоохранительных органов по делу брокерской фирмы Дарьи Воронцовой «Копейка». Я не совершил ни одного экономического преступления, которые вменяли в вину Павлу. Но так как я был главным бухгалтером, я рисковать не стал. Тем более зная, как работают российские силовики. Если бы им поступила команда закрыть меня, они бы нашли повод.

Я бежал с Изабеллой, которую безумно любил на протяжении 7 лет. Мы не были в браке, и сейчас я раскаиваюсь, потому что это была моя вина. Иза так и не стала моей женой. Клянусь, я хотел сделать ей предложение там, у моря, где всегда светит солнце и потрясающая природа, больше похожая для нас, россиян, на сказку. Но я не успел, потому что нас разлучила Дарина.

Тогда я этого не понимал, считая всё произошедшее с Изой трагической случайностью. Она полезла на каменный выступ в скале, чтобы прыгнуть в море. С ней был Верон, которого Дарина представила в качестве двоюродного брата. Верон