Внутри пня действительно кто-то обитал. Из дупла-окошка донесся надсадный кашель. Один из широких корней внезапно приподнялся, обнажая земляной пол. Из черного провала навстречу преогарцам шагнул седой дедок, одетый в грязные рваные лохмотья. Он сурово нахмурил брови и твердо ступил босыми пятками на грубо обтесанный порог деревянного домика.

– Чую-чую - людским духом запахло, - сообщил дедуля. - А потом принюхался. Ишь - дух-то людской, но с привкусом дерьма. Вот я и догадался - хомункулюсы пожаловали.

– Слышишь, предатель, - вдруг отозвался сотник Трас. - Ты ведь Лесовик?

Большинство любовников Хатланиэллы не присутствовали при сражении между войском Эквитея Второго и лесным зверьем. Потому лишь несколько из них узнали в грязном деде того самого медвежьего переводчика.

– Это я предатель? - насупился лесной дух. - Я хоть против природы не иду. Не то что вы - нежить. Нельзя после смерти воскресать - так боги велели.

– Плевал я на богов, - высокомерно заявил Трас Молниеносный.

– Но-но! - пригрозил ему Шрухан. - Чтобы я такого больше не слышал! Иначе молнией ка-ак бряцну.

Сотник пристыжено умолк. А дет тем временем приблизился к преогарцам.

– Ишь ты, рванье какое, - прищелкнул он языком. - И не скажешь даже, что вы когда-то были вельможными господами…

– Чего тебе надо? - спросил Шрухан. - У нас дела. А ссориться с духами мы не видим смысла.

– Чего мне надо? - деланно испугался Лесовик. - Сижу себе, свеклу чищу, стряпаю помаленьку. И как только кинул в котелок немного порезанной картошки, как из лесу - шум, гам и ругань. Ну, думаю, надо посмотреть что за дела. Выхожу, а тут ко мне столичные прикатили. Слушайте, - он вдруг доверительно наклонился к епископу. - Шли бы вы отсюда, мертвяки позорные. Не накликайте на себя гнев лесного духа.

– Не то что будет? - злобно вопросил Шрухан. Ему уже надоело, что всякие тут… их выдворить хотят. Сначала король, потом зомби, а потом вообще какой-то охотник даже вопрос не задал - сразу стрелять. - Что будет, перечница старая?

– Рожу тебе начищу, - спокойно ответил дух. - А потом возьму лопату. И, что делать, похороню вас по-человечески. Но, батюшки мои, сколько же копать придется, чтобы такую ораву под землю зарыть.

– Надоело! - выплюнул епископ. - Больше ни одна шавка, будь ты зомби, дух бессмертный или преогарский король, не посмеет тявкнуть в нашу сторону.

Центр Круга забурлил, генерируя необычайно сильный энергетический разряд. Дед даже бровью не повел. Скрестил руки на груди и насмешливо наблюдал за хомункулюсами.

– В пыль развею! - пообещал Шрухан и синяя молния грохнула Лесовика в лоб.

Дух покачнулся, но вопреки обещаниям священника, в пыль превращаться не собирался. Колдовство скатилось по нему словно вода с утенка. Молния раздробилась на маленькие иголочки-змейки, и они посыпались на землю. Кожа Лесовика в месте магического удара не то что не обуглилась, но даже не порозовела.

Епископ даже рот приоткрыл от удивления. Он совершенно не ожидал, что какой-то хиленький дух сможет сопротивляться объединенной мощи волшебных мертвецов. Потому Шрухан еще раз ударил деда такой же молнией. И опять разряд разбился на мелкие составляющие и пропал среди опавшей листвы.

– Теперь, полагаю, мой черед, - будничным тоном заявил дедок.

Вопреки подозрениям хомункулюсов, Лесовик не уподобился зомби из Подгугиневого. Он не стал лупить епископа по лицу. Дух проделал совершенно другое.

Дед широко, невероятно широко для такого маленького человечка, раскрыл рот. Шрухан с ужасом смотрел как тонкие губы, окруженные грязной клочковатой бородой, открываются все шире и шире. В глубине громадной глотки, за несколькими рядами кривых клыков, затрепетал раздвоенный змеиный язык. Епископ даже разглядел черные гланды и еще что-то. А потом…

А потом Лесовик закричал. Страшный вой, от которого обычные смертные тотчас потеряли бы барабанные перепонки в ушах. Кошмарный рык, в нотах которого ощущалось ревущее пламя. Страшный звуковой удар, сильнее конной атаки десятка тяжеловооруженных рыцарей, опрокинул Круг Сильных.

Фигура упала на бок и кубарем покатилась, подпрыгивая через лесные деревья. Круг покатился вопреки всем законам физики - не вдоль оси, а поперек. Ломая сосны и вырывая целые горы кустарника, хомункулюсы с испуганным воплем пропали где-то в чаще. На поляне остались только мелкие капельки крови да чей-то откушенный в страхе язык.

Дед потрогал бесхозный язык большим пальцем босой ноги. Затем криво ухмыльнулся и с наслаждением почесал подбородок.

– Во как надо! - гордо заявил он самому себе. - А то припрутся тут неместные, погалдят без толку, настроение испортят, тишину вспугнут. В лесу должна быть тишина и спокойствие.

Вдруг померкло солнце. Очень резко, будто на него набежала громадная непроницаемая туча. Черный диск спрятал под собой светило, над лесом воцарилась темнота. Лишь вдалеке поблескивало - хомункулюсы стреляли молниями, пытаясь сбалансировать вращение или остановиться.

– Что за дела? - нахмурился Лесовик. - Кто такое страшное заклятие проделал?

Солнце засияло точно также внезапно, как померкло несколько секунд назад. Горячие лучи устремились вниз, осеняя горизонт в золотистые тона.

– Вот же дура дубовая, - с сожалением и горечью вымолвил дед, уставившись на север. - Придется тебя проучить. Это ж ты против Законов опять пошла!

Он широко развел грязные руки и запрокинул голову. Послышался хлюпающий звук, словно что-то большое раздирает маленькую плоть изнутри. Кожа старика трескалась, кости и череп расширялись, подавались в стороны, приобретали другие очертания. Внешность Лесовика таяла свечой. Голова разошлась очень широко, нос расплющился и далеко выдвинулся вперед. Зубы хищно оскалились и выросли на добрые пол-локтя. За считанные мгновения дух вырос в двадцать раз от своего прежнего вида. Сейчас он был размером примерно с Круг Сильных, если не больше.

– На север, - хриплым рыком сказало существо. - Они покатились на север. И мне туда нужно.

Зашуршали, раскинулись громадные черные крылья. Черный же чешуйчатый хвост ударил по основанию пня. Раздался грохот и тихонький звон битой посуды.

– Ну вот, - печально сказал изменившийся дед. - Вазон разбил, олух старый.

Мощные крылья всколыхнули воздух, поднимая тяжелую тушу над лесным покровом.

– Проведаю свой старый дом, разорву одну неумную ведьму, - донеслись последние слова. - И обратно в лес вернусь. Тут экология получше старой будет.

* * *

Хатланиэлла напряженно всматривалась в чертеж на обломке коры. Она настолько наполнилась ненасытной энергией Трешки, что чувствовала будто может летать. Внутри королевы щебетали мелкие птички, душа рвалась куда-то на свободу. В ушах оглушительно грохотали многочисленные тамтамы. Перед глазами струился каскад разноцветных фиалок, лилий и гладиолусов. На косу, казалось, выросли дурманящие цветки камелии. Они так завораживающе благоухали, что почти не ощущалась исходящая из трясины вонь.