Но Холмс сжег не тот город, где находились государственные запасы продовольствия, это был не Влиланд, а Терсхеддинг, где не было никаких продуктовых складов. Секретарь адмиралтейства Пипс распознал эту ошибку. «Я уверен, что это либо неверный доклад, либо ошибка». Он тревожился: это было бессмысленной провокацией, и он пророчески предчувствовал, что голландцы отомстят за это.

21 августа Холмс вернулся к Монку и доложил, что «уничтожил около 150 судов» (на самом деле — 115–130 судов), захватил одно быстроходное 12-пушечное судно и разрушил Терсхеддинг. Потери англичан — 12 человек убитыми, 15 — ранеными и один баркас. Трудно определить, сколько голландских товаров сгорело при набеге Холмса. Англичане оценивают их в 6 миллионов фунтов, голландцы — в 2 миллиона гульденов. Стоит сказать, что этот случай был первым, когда свои братья-протестанты разграбили и сожгли город своих единоверцев.

Три недели спустя, словно в наказание англичанам за содеянное, произошел Большой лондонский пожар. Ян де Витт писал: «Наконец-таки этих нечестивцев настигло Божье возмездие! Искры огня Терсхеддинга перелетели канал и упали на головы тех, кто их зажег!» Сами же англичане считали, что сожжение Холмсом городка — случайность и глупость напившихся морских солдат. Но голландцы теперь знали, что они будут мстить. Из огней Терсхеддинга и Лондона уже выплывали огни Чатэма и Ширнесса.

«Чатэмский позор»

Прежде чем перейти к последней в этой войне операции голландского флота на главном театре военных действий, необходимо сделать небольшое отступление.

У Карла II дела шли совсем плохо: поскольку вся война уже два года велась только с помощью займов у купцов и банкиров Сити, а проценты достигли огромных размеров, вооружить флот на следующую кампанию представлялось очень трудным делом. Пожар в Лондоне в прямом смысле слова обратил все запасы флота в дым, долги перед субподрядчиками и экипажами уже достигли 900 тысяч фунтов стерлингов и постоянно возрастали.

Только официальные расходы английского военно-морскою флота на ведение боевых действий, строительство кораблей и поддержание их в боевой готовности за период с сентября 1664 года по октябрь 1666 года составили примерно 3 200 516 фунтов стерлингов, то есть в сумму, равную двум обычным английским годовым бюджетам эпохи после Реставрации. Из этих средств 1 114 326 фунтов пошли на оплату жалованья адмиралам, офицерам и рядовым матросам, 743 238 фунтов — на закупку продовольствия, 209 792 фунта — на содержание для больных и раненых.

Суммы, затраченные на войну, оказались очень большими даже для экстраординарных расходов. Уже в 1666 году для английской короны остро встала проблема выплачивания долгов флоту и корабельным верфям, так как значительная часть поставок продовольствия и судостроения осуществлялась именно в долг.

Адмиралтейство более не могло содержать весь флот в зимнее время и сразу же после входа в гавань экипажи кораблей I и II-го ранга получали расчет в векселях, без обналичивания уже выданных долговых обязательств. Парламент, разгневанный «дурным использованием» выделенных средств, вотировал королю на 1667 год 1,8 миллиона фунтов стерлингов. Как писал лорд Ковентри, «это была большая сумма, если бы yt долги». Далее, лорды и общины разошлись в характере будущих налогов, так что хотя сумма была определена в октябре, сам закон был принят только в январе. Должны были пройти месяцы, прежде чем начали поступать деньги, но в любом случае они шли на погашение прежней задолженности. Между тем уволенные моряки должны были ждать недели, прежде чем получить свое жалованье. Они постоянно устраивали протесты у Морского казначейства и угрожали чиновникам Морского ведомства. Монку даже пришлось направить войска против своих экипажей.

Дисциплина упала, рабочие верфей и моряки неразоруженных кораблей постоянно бунтовали. Когда весной начался новый набор во флот, прессинговые команды столкнулись с таким яростным отпором, что небольшую эскадру, отправлявшуюся в Вест-Индию, пришлось частично экипировать солдатами. «Весьма прискорбно, — писал Питт, — что в такое время, когда у нас так мало кораблей в дальних плаваниях, приходится прибегать к таким мерам, наши моряки прячутся и заявляют, что не желают подвергаться риску быть убитыми и не получать при этом оплату».

Король и Совет вскоре поняли, что в таких условиях снарядить полноценный флот будет невозможно. В феврале они решили, что в случае продолжения военных действий необходимо будет ограничиться операциями рейдерских эскадр, большие же корабли будут оставлены невооруженными в Медуэе. Такая стратегия, несмотря на возражения Руперта и Монка, была принята после некоторых колебаний по совету Ковентри и Арлингтона. Никто не мог отрицать, что это было опасно. Мир казался лучшей перспективой, и уже с осени велись переговоры с голландскими представителями при посредничестве Швеции. Но когда в марте начались официальные переговоры в Бреде, обсуждения пошли в невыгодном для Англии направлении. Голландцы, зная, что их противник более не имеет средств, чтобы отстаивать свои имперские требования, теперь не имели склонности к уступкам. Современным историкам понятно, что Карлу следовало немедленно принять их требования, но тот, не желая сдаваться, прибег к дипломатическим играм.

Франция с помощью принцессы Генриетты Орлеанской начала осторожное сближение с Англией. Военный министр Франции Лувуа считал, что основной целью французской политики в регионе должен стать захват испанских Нидерландов, что должно было неминуемо привести к разрыву отношений с Голландией. Переписка между двумя монархиями, прерванная на время войны, возобновилась с новой силой. Письма поступали Генриетте, а от нее — Карлу II. Монархи двух стран заключили тайный договор, согласно которому Англия получала согласие Франции на захват Антильских островов в Вест-Индии, за Францией закреплялась Новая Шотландия, а в случае вооруженного конфликта между Францией и Испанией Англия обязалась не предоставлять помощь Испании.

К началу 1667 года Франция сконцентрировала значительные силы у границ с Фландрией, для Англии это казалось выходом из дилеммы. Понуждаемый Арлингтоном Карл договорился с Людовиком, что на время оба королевства будут находиться в состоянии войны, но Людовик окажет давление на голландцев для выработки приемлемых условий мира с Англией. Карл понимал, что обладание Францией южной части Нидерландов представит серьезную угрозу для Голландии, и в таком случае Голландии придется принять приемлемый для Англии компромисс, чтобы иметь свободными руки для противодействия более серьезной угрозе. Так и вышло. В мае французские войска перешли границу Фландрии, и Испании была объявлена война. Как и рассчитывал Карл, голландцы умерили свои требования на переговорах. По договору в Бреде (21 июля) англичане отказались от всех прав в Западной Африке и Индонезии, а голландцы — от притязаний на Северную Америку и подписали несколько ослабленную редакцию Навигационного акта. Но к несчастью для Карла, процесс переговоров шел слишком медленно.

Еще в апреле 1667 года Яном и Корнелисом де Виттами был разработан план атаки разоруженных кораблей Ройал Нейви на их стоянке в Медуэе. Де Витты всячески затягивали переговоры в Бреде, а меж тем спешно готовили свои морские силы к атаке.