– Давай за ним!

– Куда?

– Хорош тупить! Куда приборы показывают.

– Они показывают, что этот… до сих пор в квартире.

– Твою же ж мать!

– Ушел, – покачал головой Толя. – Как тот колобок из сказки. Ну что за невезуха!

– Сам виноват, – меланхолично заметил опер Олег. – Отнесся к парню, как к лоху последнему. А он ведь не лох, правда?

– Правда. – Толя повертел в руке незажженную сигарету, беззвучно выругался и бросил ее на асфальт. – Нет, ну что за день такой?! Один сбегает, второго эти дуболомы вырубили. Теперь с ним до вечера работать нельзя.

Второго, то есть Гену, как раз заносили в микроавтобус. Еще одного, того, что гнался за беглецом, с перемотанной, как у героя революции Щорса, головой и очень по-русски разбитой физиономией, загружали во внедорожник. Все остальные участники действа активно размахивали руками, как лебеди у озера – крыльями. И громко разговаривали матом.

– На будущее, – спокойно проговорил Олег. – Если конвоируешь кого-то серьезного, не пижонь, окольцуй руки-ноги и надень мешок на голову. А можно еще…

– Ты сможешь его разыскать? – нервно перебил оратора Толя.

– То есть наша дружба продолжается?

– Ну, конечно.

– Отвечаю по порядку. – Олег достал из салона скромного серенького «Опеля» термос и принялся возиться с крышкой. – Разыскать нашего друга я, конечно же, смогу. – Отвинтил крышку и принялся наливать в нее вчерашний чай. Кофе-то ему никто не предложил. – Но это будет стоить.

– Не вопрос.

– Я не сказал, сколько. Клиент-то у нас – не тюфяк какой-нибудь. И башка у парня, подозреваю, варит нормально.

– Повторяю, не вопрос.

– Ну, тогда, – Олег достал телефонную трубку и несколько раз нажал на кнопки. – Это не в рублях.

– Однако.

– И всю сумму, будь любезен, вперед.

– Это еще почему?

– Уж больно дело стремное.

– Почему ты так думаешь? – искренне удивился Толя. – Дело как дело.

– Думать меня еще в срочную отучили, – безмятежно улыбаясь, ответил Олег, – просто чуйкой чувствую. А я ей доверяю.

– Уговорил, речистый, – вздохнул работодатель Толя. – К вечеру бабки подвезут.

– Вот и ладушки, – взмахнул рукой опер, и служивые в форме и штатском двинулись к машинам. – Ну, мне пора.

– А я, пожалуй, задержусь. – Толя глянул на часы. – По квартире пройдусь, гляну, что и как. Оставь-ка мне одного сотрудника для прикрытия.

– Легко, – Олег поманил пальцем. Высокий полный майор заглушил двигатель и вылез из казенного «Форда». – До связи.

– Взаимно, – кивнул Толя.

А я подождал немного, а потом присел на лавочку у подъезда. Достал из одного кармана сигарету, из другого телефон.

– Ярик, это я. Просьба к тебе, – чертыхнулся. – Нет, блин, не бесплатная. Да. Да. Не боись, не обижу. Что мне надо? А надо, чтобы ты, Ярик, присмотрел за своим шефом. Только аккуратно, не дай бог прочухает, Олег у нас мужчина крученый. Да. Верю. Понял. Обнимаю, до связи.

Закурил, вытер платком лоб, вздохнул.

– Дело, говоришь, стремное, – задумчиво проговорил он. – Чуйкой чувствуешь, – помолчал немного, вздохнул. – Угадал.

Уверенно входящий в тройку крупнейших городов Черногории Бар можно, если включить воображение, считать мегаполисом. А раз так, то ему в обязательном порядке полагается многое из того, что отличает таковой от обычного захудалого городишки или даже вовсе от деревни. Например, величаво несущую через него свои воды реку. В Лондоне, например, есть Темза, в Париже Сена, а в Москве их даже больше. Например, кроме титульной реки, еще Яуза и Ичка.

Железница – речка небольшая, да и протекает она по окраине Бара, зато красиво впадает прямиком в Адриатическое море. Совсем неподалеку от этого места на закованном в бетон левом берегу располагается одно из широко известных в узких кругах заведений, задрипанное кафе без вывески (пара пластиковых столиков, несколько колченогих стульев, дешевый и крайне невкусный кофе), где заседает местный криминалитет. Странные они там какие-то в Черногории, если не сказать больше. В России, к примеру, их собратья по ремеслу все больше по парламентам да по разным правлениями кучкуются. Впрочем, не о них сейчас речь.

В аккурат напротив того самого кафе, на правом берегу вышеупомянутой Железницы, находится достаточно не пафосный даже по тамошним меркам ресторан «POD LOZOM». Чуть больше десятка столов всего, в зале и на свежем воздухе под обвитым виноградом навесом. Отсюда, подозреваю, и название.

Он ненадолго притормозил у входа. Здоровенный, стриженный по моде романтических девяностых, средних лет мужик, явно только что с пляжа. Пробежался взглядом по углам – не аншлаг, однако, потому как для обеда поздновато, а для ужина еще рано. Подошел к столику у стены, кстати, занятому. Бросил сумку на скамейку и присел не напротив, а рядом с медитирующим за кружкой пива и блюдечком с фисташками посетителем.

– Не помешал? – поинтересовался гость незваный с некоторым опозданием, зато по-русски.

– Вон там, – тоже по-русски ответил тот, простоватый с виду мужик лет шестидесяти пяти. Худощавый, жилистый, в меру загорелый. – Совершенно свободная плацкарта, – и указал на столик неподалеку. – Туда и двигай.

– А поболтать? – взмолился нарушитель личного пространства. – А то, понимаешь…

– Тоскливо и одиноко? – хозяин столика отпил пива из кружки.

– Ага, – охотно согласился тоскующий. – Не то слово.

– На сердце типа тяжесть и холодно в груди?

– В точку.

– Так вали в Питер к Эрмитажу, хрен ли сюда приперся?

– Фи. – Некто, известный узким кругам как Саня, вытер перекинутым через толстенную шею полотенцем пот с физиономии цвета нижней части российского триколора. – Как грубо и ни разу не интеллигентно. Мне вдруг показалось, что вы, Борис Аркадьевич, совсем не рады встретить на чужбине соотечественника. С чего бы?

Борис Аркадьевич усмехнулся и поднял руку, подзывая официанта.

– Проголодался, земляк?

– Что-то не очень, – признался земляк. – Слишком жарко. Но ежели холодного пива выпью, то и аппетит проснется. Какое посоветуете?

– «Никшичко».

– Местное?

– Угу, – кивнул хозяин столика. – Лучше бутылочное.

– Хорошо, только помогите объясниться с официантом, а то у меня с языками как-то не очень.

– А ты говори по-русски, поймут.

– И точно. – Саня налил себе пива и тут же отпил ровно половину кружки. – Очень даже ничего. Здесь курят?