Фиона вышла из отеля вместе с Эдриеном в темных очках и сгладко зачесанными назад волосами. На улице шел дождь, и ей пришлось поднятькапюшон плаща. Даже в такой дождливый день дом, в котором находилась квартира,показался Фионе чудесным. Он стоял позади другого здания, с одной сторонынаходился мощенный брусчаткой дворик, а с другой — небольшой ухоженный садик.Дом принадлежал семейной паре, живущей в Гонконге, которая нечасто приезжала вПариж. А квартира, которую предлагали Фионе, занимала последний этаж и чердак,и здесь был даже небольшой садик на крыше. Квартира была достаточно просторнадля одного человека. А на чердаке находилась студия, и Фиона сразу подумала,что там она могла бы писать. Она тут же решила снять эту квартиру, внеслазадаток, и ей сказали, что переезжать можно хоть завтра. Квартира былаобставлена довольно просто, но в ней было кое-что из антикварной мебели, а вспальне стояла огромная кровать под балдахином. Еще здесь были лепные потолки идеревянные полы, настланные триста лет назад. Фиона видела себя в этойквартире, ей казалось, что она проживет здесь долго. Теми же впечатлениямиподелился с ней Эдриен.

— Она похожа на чердак Мими из «Богемы», — сказалон. — Кстати, ты все больше напоминаешь мне эту героиню.

Эдриена на самом деле радовало, что Фиона постепенно началаприходить в себя. Она рассказала ему о книге, которую пишет. Фиона не знала,когда закончит свой роман, но, по крайней мере, у нее было теперь увлекательноезанятие. Она не решила еще, предпримет ли какие-либо шаги, чтобы опубликоватьбудущую книгу. Ей очень хотелось ее написать.

На следующее утро она оформила договор аренды, выписала чеки, ставя под ним число, поняла, что сегодня — годовщина ее бракосочетания сДжоном Андерсоном. Что это было? Предзнаменование? Или просто случайноесовпадение? В тот вечер она выпила шампанское в своем номере вместе с Эдриеном,который старался короткое свободное время проводить рядом с Фионой. Что ж, унего были причины для беспокойства. Фиона незаметно выпила довольно много, унее все больше развязывался язык, и она без умолку говорила о Джоне, о том, чтоона прощает ему все, прощает, что он бросил ее, она понимает, что у Джонапросто не было другого выхода, что она вела себя с ним просто ужасно. «Но нетак ужасно, как он повел себя с тобой», — подумал Эдриен. Ему казалось,что Фиона напрасно обвиняла во всем только себя.

Еще Эдриена очень интересовал вопрос, скучает ли она посвоей работе. Фиона говорила, что нет, но он не мог поверить ей. Но главное,что было необходимо Фионе, — это перестать во всем винить себя. Интересно,удастся ли ей это или она так и будет жить, мучимая мыслями о том, что могло быбыть, если… У Эдриена сердце переворачивалось, когда он видел Фиону в такомсостоянии. И он все больше злился на Джона Андерсона. Пусть жизнь их была неидеальной, но ведь Фиона была потрясающей, необыкновенной женщиной. Джон неоценил ее, не понял и сдался без борьбы, чтобы вернуться к своей привычной,размеренной жизни.

Эдриен уехал из Парижа в выходные. Ему очень не хотелосьоставлять Фиону одну. На следующий день ей предстоял переезд в новую квартиру,но Эдриен не мог остаться, чтобы помочь. Его ждали срочные дела в Нью-Йорке. Втом числе и переговоры с Джоном Андерсоном. У «Шика» возникли проблемы сагентством Джона, но Эдриен не стал говорить об этом Фионе.

Не так легко было работать редактором журнала, которымстолько лет руководила сама Фиона Монагаи. Но Эдриен любил свою работу. Вникаяпостепенно во все дела редакции, он проникался все большим уважением к Фионе.Эдриен сравнивал себя с жонглером, манипулирующим десятками шариков, ни один изкоторых нельзя было уронить. Он попросил совета Фионы по некоторым проблемам ибыл, как всегда, поражен точностью ее оценок, безукоризненным вкусом ибыстротой реакции. Фиона была потрясающим профессионалом, и Эдриен несомневался, что и книга у нее получится интересная. Слава богу, что Фионаувлечена книгой и полна решимости довести дело до конца. Поднимаясь в воздухнад аэропортом Шарль де Голль, Эдриен продолжал думать о Фионе и молился о том,чтобы она пережила этот тяжелый для нее период. Она казалась сейчас такойхрупкой и уязвимой, но в то же время по-прежнему оставалась сильной женщиной. Эдриенвосхищался ее мужеством еще больше, чем ее стилем и шармом.

Пока Эдриен летел в Штаты, Фиона перебиралась на новуюквартиру. В комнатах сильно дуло, небо было серым, а в кухне Фиона обнаружиланебольшую протечку, но в целом квартира была в порядке. В доме было многостоловой и кухонной посуды, полотенец и скатертей. Квартира состояла из двухспален, к каждой из которых примыкала ванная, крошечной кухни и уютнойгостиной, где Фиона могла бы принимать друзей.

Первые несколько дней Фиона с грустью вспоминала отель«Ритц» с его шикарными номерами и знакомыми лицами, горничную, будившую ее поутрам, телефонного оператора, узнававшего Фиону по голосу, швейцара, снимавшегоперед ней фуражку, посыльных с мальчишескими лицами, приносящих ей пакеты, ипортье, выполнявших ее мелкие просьбы. Фиона редко выходила из номера, ей ненадо было договариваться о встречах, но она отправляла множество писем ипосылок, иногда просила отксерить ей нужные бумаги или купить справочники, покоторым она сверяла информацию, если в ходе работы над книгой необходимо былодать точные сведения или детали.

В новой квартире Фионе сначала было одиноко — не с кемпереброситься словом, не то что поболтать. К тому же теперь она не моглазаказать себе еду в номер в любое время суток. Надо было одеваться — пусть хотябы в джинсы и свитер — и выходить из дома. Неподалеку находилось бистро, гдеФиона время от времени обедала или пила кофе, а в нескольких кварталах от дома— магазинчик, где можно было купить все необходимое из продуктов.

Иногда Фиона не выходила из дома, пока не кончатся сигаретыи еда. Она снова стала курить, и это также отразилось на ее здоровье и внешнемвиде. Фиона теряла вес, вещи висели на ней. А впрочем, она и носила теперьтолько джинсы, толстовки да длинные бесформенные свитера. Куря сигарету вкаком-нибудь маленьком кафе прямо на улице и перечитывая страницы собственнойрукописи, Фиона чувствовала себя настоящей француженкой. Ей нравилось то, чтовыходило из-под ее пера.

Парижская зима выдалась дождливой, то же можно было сказатьи о наступившей весне. В апреле, когда выглянуло наконец солнышко, Фиона сталасовершать долгие прогулки по набережным. Однажды, стоя на берегу Сены, онавдруг вспомнила их с Джоном ужин на речном трамвайчике «Бато-Муш». С тех порпрошло почти два года. Но Фиона чувствовала себя так, словно между этими двумяпосещениями Парижа прошла целая жизнь. Прошла — и растворилась в воздухе.

К маю Фиона почувствовала себя лучше. Книга двигаласьвперед. Иногда, перечитывая написанное, Фиона улыбалась и даже смеялась, сидя всвоей уютной студии. Вот уже полгода она вела уединенный образ жизни, и этопошло ей на пользу. Когда Эдриен приехал в июне на летние показы, он срадостным изумлением обнаружил, что Фиона выглядит намного лучше. Она немногонабрала в весе, и у нее был отличный цвет лица, хотя Фиона и дымила, какпаровоз. Она подстригла волосы, зеленые глаза ее снова были ясными и живыми, идаже Эдриен, всегда объективно оценивающий ее внешний вид, увидел перед собойпочти прежнюю Фиону Монаган. Она была рада приезду Эдриена, она соскучилась понему и с удовольствием делилась с ним своими успехами — книга, по мнению Фионы,получалась интересной.